Чем отличается типология К.Г.Юнга от Соционики?
Основное отличие Соционики в том, в этом суть изложенной ниже идеи, что в Соционике к 16 типам добавлено 16 архетипов. Один к одному они "повторяют" типологию. Значение архетипа распространяется на сферы: бессознательного, мифологического, и характер их воздействия носит экстатические и "ориентированные на образ" черты.
Тип Юнга, прежде всего – это тип сознания, это психологический тип, феноменология которого изучается в "корректном стиле". С исследователем не происходит ничего "выходящего за рамки научности", пока он не касается типов иной своей стороной. Лишь когда он позволяет войти в интерпретацию бессознательной сфере, "все приходит в движение". И "это" движение, по некоторым параметрам, может быть отнесено к феноменологии архетипов.
Мне кажется, что Аушра Аугустинавичюте в типологии открыла 16 архетипов, 16 фигур – бессознательных образов.
Сами соционические названия ("Дон Кихот" и др.) предстают как живые образы, а не как сухая форма или терминологическая формула. Уже тут мы обнаруживаем вмешательство бессознательной сферы, мы как бы предчувствуем "психическое содержание". Типы соционики напоминают "пространства", в которые можно погрузиться. Оказывается, что тип не только можно определить, но им еще и можно "Быть". А это как раз характеристика архетипа. Архетип – есть бессознательный образ, роль, "объем присутствия", целостная реакция. И, как мне кажется, именно этот эффект достигается, когда "становится ясной" характеристика типа. Соционика "погружает" в тип-архетип.
Я полагаю, что в Соционических типах проявляются свойства: нуминозность, мифологичность и энтелехия, которые наблюдаются в феномене архетипа.
Нуминозность (от слова "нумен" – обожествление) есть экстатическая реакция, завораживающий эффект, преувеличенное возбуждение, появляющееся всякий раз, когда дело касается соответствующего архетипа.
Этот эффект проявляется в связи с соционическими типами, когда личность отождествилась со своим образом, и уже не может спокойно воспринимать обращения к этому архетипу. После того как личности определили тип, например, тип "Жукова", в ней активизировали бессознательный элемент, и его упоминание вызывает нечто вроде энтузиазма и общей заинтересованности. Личность мыслит себя "Жуковым", она фантазирует, становится "одержимой" выдающимся образом. Нуминозность есть обращение к "божественному", героическому, "сверхчеловеческому", "величественному", даже если это превосходство не столь значительно. Тип завораживает, и соционический диалог делает эту нуминозность обычным делом. Чего стоит только список великих представителей типов! Каждый как бы мыслит себя ими, ставит себя на их место. Он становится причастен к ним. Он становится в типе больше, чем он есть. На типах лежит отблеск сверхчеловеческого, героического образа.
Сама Соционика завораживает. Личность вспыхивает энтузиазмом и начинает распространять ее. И окружающие, с не меньшим пылом подхватывают систему, даже если она была изложена на невысоком уровне. Все дело в том, что она обращена не только к сознанию, но и к бессознательной сфере, к архетипам. Я бы даже сказал, что не соционик распространяет Соционику, а сами архетипы "толкают" его к передаче образных и теоретических идей.
Далее. Описания типов выходят на мифологический уровень. Характеристика типа превращает тип в "легенду", вносит пафосный и панорамный объем описания. С полной уверенностью можно говорить о мифах типов. У каждого типа есть миф, его образная картина, выходящая за рамки психологического портрета. Здесь сказывается объем "фантастического" описания, фантазии вокруг образа. Образы типов – "живые", они описаны художественно, не только научным, но и "архетипическим языком". Миф "Дон Кихота" как человека, следующего за идеей, является психологической "инсталляцией" образа жизни. Личность примеряет миф типа на себя, и начинает подстраивать, в той или иной степени, свой образ жизни под образ жизни типа. Типы предстают перед нами как идеалы, и требуют идеальных описаний. Тоже происходит и с мифами интертипных отношений, мифами групп. Миф дуализации, к примеру, носит черты идеальных межличностных отношений, идеальной гармонии. Миф конфликта, наоборот, обозначен как отрицательный идеал, образ разлада и конфронтации.
К этому добавляется такое специфическое свойство архетипов как энтелехия. Энтелехия – это бессознательное стремление к цели, к завершенности, к образу поведения, к наилучшей версии прообраза, к воплощению целостности образа. Архетип "знает" как нужно вести себя в "шкуре" образа, играть роль полноценно. В нем личность хорошо чувствует, каким нужно "быть" и чего "не достает". Это бессознательный образ, образец, который может чувствовать и творить личность, проникшаяся архетипом. Таким образом, личность "знает" как себя вести как архетип, и предполагает в нем наилучшее или наиболее адекватное ему поведение. Личность наполняет архетип своим содержанием и наполняет свой образ жизни содержанием архетипа. Более того, в архетипе личность находит новый смысл самой себя, рассматривает себя с ним как одно целое.
И вот тут мы подходим к самому драматическому моменту. Моменту, который порождает такое большое количество разногласий в Соционике. Момент истины состоит в том, что чаше всего тип и архетип в личности не совпадают. Архетип ему не редко достается от родителей. Но сам тип может быть другим. Получается, что форма сознания или тип у него одна, а форма бессознательного – другая. Тип и архетип совпадают только у выраженного ("классического") типа.
Архетип задает в личности тот тип, к которому она тянется, который ей нравится, что не мешает ему различаться с настоящим типом. Настоящий тип описан Юнгом, это способ осознания, дифференцирования, приоритет психических функций. Соционика пытается примирить эти два различных принципа.
Когда тип и архетип совпадают (приблизительно в 30% случаев) – ничто не вызывает сомнений. Остальные же вынуждены подстраиваться под эту классическую схему.
Архетип, можно сказать, это то, чего личность "хочет", а тип – это инструмент, это то, в рамках чего и как она "может". Архетип это идеальный образ "Я", личный миф, тенденция, наклонение образа жизни. Тип же есть "Я-реальное", сознательное начало. У выраженного типа есть все возможности, все средства, что бы "Я-реальное" достигало бы образа "Я-идеального", архетипа. В других же случаях мы наблюдаем смещение, конфликт ценностей и критериев.
Если личность имеет тип, скажем, "Гюго", а унаследовала от родителей архетип "Дон Кихота", то она всеми силами пытается жить как "Дон Кихот", как теоретик, идеолог, пробиваясь к тому средствами этико-сенсорного экстраверта. Образ "Дон Кихота" переживается ею: как идеал, и как норма, и как предназначение. Она стремится воплотить этот бессознательный элемент, не имея возможности поменять его, принять другую "программу жизни". Какой же тип она определит себе сама? Какой тип ей определят соционики? Один из двух или "нечто среднее"?
В случае акцентуированного типа, как мне кажется, сознательная установка типа стремится победить бессознательную установку архетипа, даже если она соответствует второй.
Проблема в том и состоит, что в случае различия этих двух форм, личность оказывается "выбита из естества". Она не может вполне удовлетвориться своим "ходом жизни".
В тоже время, мне кажется, что архетип можно поменять. Можно "воспитать" другой или другие архетипы, стать им постепенно. Быть может, в этом и состоит одна из задач Соционики. Это экзистенциальная ситуация личности, а смена архетипа, подведение к "родному" архетипу является "экзистенциальной работой" практического соционика. Иными словами, Соционика может избавить человека от проблем, связанных с проживанием переданной от родителей чуждой "архетипической программы", чуждого подлинному типу соционического сценария.