Статья посвящена анализу типной принадлежности героев ряда известных советских мультфильмов: сериалов о Гене и Чебурашке, Малыше и Карлсоне, Хоме и Суслике, "Возвращение блудного попугая", "Ну, погоди!", четырёх друзьях – Мартышке, Попугае, Слонёнке и Удаве, а также ряда других – "Умка", "Тайна третьей планеты" и "Он попался!". Обоснована возможность причисления героев к тем или иным типам. Показана связь между типом героя и типом озвучивавшего его актёра. Рассмотрены мнения других социоников, также причислявших мультяшных героев к тем или иным типам. Кроме того, статья содержит рассуждения автора о восприятии мультфильмов глазами ребёнка.
В результате дискуссии с читателями автор пересмотрел тип Волка из мультфильма "Ну, погоди!" (исправления будут добавлены позднее), появились также сомнения в типе Малыша – друга Карлсона (возможно, ЛИИ, а не ЭИИ). Кроме того, дискуссия в данный момент продолжается в форуме НСО:
http://www.socion.org/forum/viewtopic.php?t=265
Сайты, где можно скачать мультфильмы, которые рассматриваются в статье:
http://multiki.arjlover.net/multiki/
Так кто ж есть кто, так кто был кем?
В.Высоцкий, «Песня о переселении душ».
По прошествии многих лет мультфильмы смотрятся не так, как в детстве. Я замечаю то, что раньше ускользало от моего внимания. В «Ну, погоди!» мысленно отмечаю детали старого советского быта – как одевались, какие песни слушали, – узнаю многие известные из кино типажи. Мелодии из «Ну, погоди!», оказывается, тоже почти все представляют собой известные шлягеры того времени – собственно для мультфильма написали ну едва пару-тройку. Если же музыка была написана специально – тоже есть что оценить. Одно дело, когда музыка – просто фон, или когда она навязчива. Совсем другое – когда мелодия – вернее, смена разных музыкальных тем – очень хорошо, с точностью до секунды, отражает происходящее на экране. Я, со своими десятью классами начального музыкального образования, искренне восхищаюсь, когда в той или иной мелодии отмечаю руку профессионального композитора (пример: саундтрек Владимира Кривцова к «Страшной истории» про Хому и Суслика).
Раньше я не мог себе объяснить, почему я считал тот или иной мультфильм хорошим, а другой – примитивным. Разве дело только в графике? Изображение может быть схематичным, вместо людей могут действовать спички, проволока или верёвки, как в работах Гарри Бардина – однако же сюжеты, связанные с ними, выглядят настолько человеческими, что поневоле забываешь об их «верёвочности» или «проволочности».
Вот, скажем, смотрю я «Каникулы в Простоквашино» – эпизод, где Дядя Фёдор и Матроскин впервые встречают Шарика. Насколько великолепно изображены все эмоции героев, хотя диалог вроде бы совсем короткий! Я даже обратил внимание на такую деталь, как подрагивающий хвост Матроскина – художники явно был хорошо знакомы с повадками котов. А какой-нибудь тяп-ляп-художник изобразил бы эту же сцену с застывшими героями, произносящими слова – и эффект бы получился совсем другой… Кстати, оказывается, несколько лет назад кто-то снял новую версию приключений этих же героев под названием «Дядя Фёдор, Кот и Пёс». С одной стороны, сохранено название книжки-оригинала, а с другой – как я увидел изображения героев на обложке диска… расхотелось мне смотреть. Даже из любопытства.
Очень хорошо видны в мультфильмах типажи героев. Бытует мнение, что литературные или киногерои – это собирательные образы, а потому, дескать, их нельзя ни применить к живым людям, ни тем более «типировать». Позволю себе резко с этим не согласиться. Слова «тип» и «типаж» – не случайно однокоренные. Нас увлекают мультфильмы и сказки, фильмы и романы, в героях которых мы находим сходство с реальными людьми, – и не увлекают произведения, героев которых не случайно именуют «ходульными» – так, движущиеся куклы, не вызывающие никаких эмоций, ибо так либо не бывает, либо непонятно, что автор этим хотел сказать. Герои любимых мультфильмов потому и любимы, что для нас они – как живые. Конечно, это не значит, что когда мы смотрим на Чебурашку или Шапокляк, мы усиленно занимаемся психологическим анализом их поведения – «соответствует» или «не соответствует»? Но мы им сочувствуем, или возмущаемся их поступками – а значит, видим в них что-то знакомое. Или даже кого-то знакомого. Характеры героев, если мультфильм хорош, передаются множеством изобразительных средств – и талантливо подобранные реплики, и движения, соответствующие переживаниям героя, и точно подмеченные детали, иногда доведенные до гротеска (например, капитан уголовного розыска из «Васи Куролесова» с типичной для Джеймса Бонда внешностью).
Это значит, что у нас, как у социоников, есть все основания «типнуть» любимых героев.
Тем, кто не принимает всерьёз соционику вообще, или соционическое типирование мультяшек – в частности, или тем, кто считает, что детские сказки уже перерос, просьба дальше не читать. Кто остался с нами – продолжим.
Приоритет тут в любом случае принадлежит уже не мне, увы. Статья под названием «Винни-Пух дружил бы с Джоном Ленноном» появилась в 1992 г., кажется, в «Вечернем Киеве» (точные выходные данные за давностью лет, увы, я дать не могу). Это было интервью с киевским социоником А.Букаловым. Журналист, правда, был не особо разборчив, смешав в одну кучу и типирование мультяшек, и довольно серьёзные проблемы – неподготовленный читатель мог и не переварить такую «кашу». Но отдадим должное Букалову – из социоников до сих пор мало кто сомневается в его версии, что Винни-Пух был сенсорно-этическим интровертом (псевдонимы: «Дюма», «Посредник»). Иного мнения придерживается Михаил Гут [3], правда, он типировал именно по книжке, а не по мультфильму.
Удачные примеры приводил Анатолий Овчаров в описаниях детских типов [7]. К сожалению, его книга вышла малым тиражом, однако позднее фрагменты из неё вошли и в новые статьи, и в новую книгу [5] – в том числе и типы героев мультфильмов.
Затем свое слово сказала Анна Барсова. Её книга в своё время вызвала немало нареканий, особенно ввиду того факта, что ни слово «соционика», ни фамилия Аугустинавичюте так ни разу в ней и не были упомянуты [1]. Впрочем, раскодировать этот «код Да Винчи» и не узнать в её типологии соционику не смог разве что ленивый. Но отдадим ей и должное – использованные ей мультяшные примеры для иллюстрации некоторых типных особенностей были подобраны, по-моему, очень даже неплохо и адекватно. Неудачей можно считать разве что типирование Почтальона Печкина – в его назидательных сентенциях она увидела почему-то абстрактную борьбу за справедливость, хотя для Печкина это был прежде всего инструмент власти и выгоды, а когда выгоды не было, он легко «забывал» о собственных же договорённостях.
Очень хорошие и удачные примеры, на наш взгляд, привели Бескова и Удалова в своей книге «Путь к сердцу мужчины…», хотя она была посвящена проблемам далеко не детским [6].
Пару лет назад в тогда ещё живой «Соционической газете» появилась статья Наталии Бережной о героях сказки Успенского «Дядя Фёдор, Кот и Пёс», известной нам больше по серии мультфильмов о Простоквашине [2]: www.socioniko.net/ru/gazeta/2003-20/prostoquash.html
В качестве редактора той газеты я написал краткую рецензию на статью, где попался в ловушку мнимого сходства между мультфильмом и книгой. В общем и целом, типажи мультяшных героев вполне совпадают с оригиналом (кому любопытно, кто кем получился – сходите по ссылке). За исключением Матроскина. В книге «деловая логика» – вовсе не сильная его функция, а скорее наоборот, провальная. В мультфильме же, даром что Кота озвучивал этик Табаков, из него получился ярко выраженный «Габен» (сенсорно-логический интроверт), думающий о деньгах и практической пользе постоянно, а вот эмоции не особенно-то и проявляющий, разве что бурчащий по каждому поводу. Однако и у мультяшного, и у книжного Матроскина, без сомнения, видна программная «сенсорика ощущений».
Давайте и мы с вами продолжим типирование мультяшных персонажей. И просим читателей обратить внимание: за возможные расхождения между мультфильмами и книжками, на основе которых мультфильмы были созданы, автор ответственности не несёт.
В первую очередь серия мультфильмов про Чебурашку и его зеленого друга обращает на себя внимание нарочитой нелогичностью. Логических нестыковок и несогласованных моментов в этих мультфильмах довольно много, они буквально бросаются в глаза. Чебурашка три серии подряд довольно лихо читает разного рода записки и надписи – а в четвертой на него вдруг нападает дислексия, он сказывается неграмотным, из-за чего вынужден идти в школу (этому сюжету весь мультфильм и посвящен). Разгуливающий по улицам крокодил никого не пугает, в том числе и горе-туристов – а вот когда тот же самый крокодил вылезает из воды, они убегают от него с криками «Караул, спасайся, кто может!». Тортик, изготовленный 1 апреля, в разгар лета оказывается «свеженьким». Жилище Гены и Чебурашки меняет вид от мультфильма к мультфильму, хотя квартирообменом они вроде бы не увлекаются. Ну и так далее.
Но на самом деле именно нелогичностью сюжет и подкупает. Автор сюжета – явный этик, а не логик, и два главных положительных героя, Гена и Чебурашка – как раз из тех, кого в жизни называют «душевными». Оба – вежливые, мягкие по характеру, мечтательные, тихие. Когда начинают работать руками – получаются, мягко говоря, не шедевры (один скворечник чего стоит!). Чтобы сработать что-то качественное – нужно напрячься, а ещё лучше – чтобы в этом и другие участвовали.
Крокодил Гена добр и уравновешен, из себя выходит редко и совсем ненадолго. Экстравертом его назвать никак нельзя – долгое время у него не было ни знакомых, ни друзей, причём он даже не стремился эту ситуацию изменить. Да и когда друзья появились, он все равно остался верным своему замкнутому мирку. Давить на других, приказывать – не его стиль. Он тихо терпит.
– Гена, тебе очень тяжело?
– Ну как тебе сказать, Чебурашка… Очень.
Чебурашка, по сравнению с Геной, существо довольно разбросанное, эмоциональное и легкомысленное, тогда как Гена всё-таки имеет склонность к упорядоченному, размеренному ходу жизни. Думаю, не ошибусь, если отнесу Гену к типу «Достоевский» (этико-интуитивный интроверт), а Чебурашку – к типу «Есенин» (интуитивно-этический интроверт).
«Квазитождикам» есть что обсудить, у них немало общих интересов. Но когда они пытаются помочь друг другу – это получается ещё смешнее, чем у тождественных («тождик», по крайней мере, понимает запрос правильно):
– А давай я понесу чемоданы, а ты понесешь меня?
– Это ты здорово придумал!
В жизни Гены чуть было не возник дуал – девочка Галя. Но она, по-деловому вручив ему собачку Тобика и наведя порядок в квартире Гены, вскоре умчалась по своим делам, которых у «Штирлицев» всегда хватает.
Да и всякий ли дуал, если уж на то пошло, являет собой призыв к дуализации? А, соционики?
Но мы же совсем забыли про главную антигероиню – Старуху Шапокляк. Хотя «анти» ли? Сказать непросто. Гена ей очевидно симпатичен, и пришла она знакомиться именно к крокодилу. Но тот уже оказался «занят», чем она была немало уязвлена. Да, она пакостила, но как-то непоследовательно и безвредно, к тому же оказывая по ходу дела помощь. А когда Гена уступил ей место в купе – она прямо расцвела: «Ух, Крокодил!». Неравнодушна она к Гене, явно неравнодушна! Вот Чебурашка ей действительно неинтересен; однако, если что с ним не так, она тут же реагирует: «Это кто здесь чебурашек обижает?».
Так к какому же типу мы её отнесем?
По своему темпераменту и повадкам Шапокляк нам больше всего напомнила… сильно постаревшую и сдавшую, но все ещё сохранившую боевой задор Уму Турман (вернее, её героиню из фильма «Убить Билла»). Многие ли в её возрасте способны так резво залезать на деревья, преодолевать препятствия, по-обезьяньи перескакивать с крыши поезда на столб всего за секунду до въезда в туннель? Шапокляк обладает кучей «вредных» умений, вступающих в прямой конфликт с законом; помимо езды на крыше поезда, это похищение кошелька и билетов через окно вагона, угон транспортного средства (дрезины и не только) и так далее. Помимо криминальных талантов, Шапокляк неплохо технически подкована, в нужный момент у неё оказывается с собой не только полевой бинокль, но и артиллерийский дальномер. Судя по всему тому, что она умеет, её прежняя жизнь была довольно насыщенной и бурной, и к тому же требовала хорошей спортивной и инженерной подготовки и командирских навыков. Может быть, лет двадцать пять тому назад (посмотрите на дату выхода мультфильма) её звали «товарищ капитан», а её подчинённые пускали под откос вражеские поезда? Кто знает…
Но и для своего возраста Шапокляк находится в великолепной спортивной форме, всегда подтянута и энергична, когда надо – остроумна, и голова работает как компьютер. Однако в её возрасте уже не берут на любую работу, а энергия-то по прежнему кипит, и девать её некуда. Да ещё, судя по критической песенке «Кто людям помогает…», столкнуться в жизни с предательством ей пришлось не раз и не два. Вот и приходится тратить силы на «вредности» – так, из спортивного интереса, чтобы навыки не пропадали. Когда же энергия находит положительное применение – Шапокляк оказывается ещё и очень хорошим организатором, легко «строит» и строителей-раздолбаев, и совсем не простых и далеко не безобидных туристов.
Беда Шапокляк в том, что по жизни она так же одинока, как был одинок Гена. Но жаловаться она не привыкла, да и просто не умеет! Шапокляк обращает на себя внимание по-своему, поступками – дёргает, устраивает мелкие (именно мелкие!) неприятности. Ну чем не пацан, устраивающий пакости симпатичной однокласснице – ведь не растекаться же перед ней киселём, в самом деле! Такое «пацанское» поведение вполне свойственно «логическим» типам, даже если это женщины.
И ещё одна проблема Шапокляк, в которой она не признается никому, даже себе – не так-то ей просто ухаживать за собой. Не её это амплуа. На ней всегда один и тот же старомодный костюм, судя по покрою, тех ещё лет, когда она была красавицей, только что демобилизовавшейся с фронта. Да и рассеянна она бывает временами совсем не по-сенсорному – вспомним, как её дрезина налетела на чемодан, хотя смотрела-то Шапокляк прямо перед собой.
В общем, получается, что Шапокляк – «Джек Лондон» (логико-интуитивный экстраверт), как и Ума Турман, на которую она чем-то неуловимо похожа. Есть другие мнения?
Помимо Крокодила Гены, Василий Ливанов озвучил множество других персонажей с совершенно различными характерами, и, видимо, принадлежащих к различным соционическим типам.
Но Карлсон – почти полный антипод Крокодила Гены. Он озорной, напористый, энергичный. Едва прилетев к Малышу, тут же садится рядом с ним на расстояние полусогнутой руки и начинает раскручивать на угощение. Карлсон настолько обаятелен, что способен развеселить даже строгую и угрюмую «домомучительницу» Фрекен Бок.
Как Л.Бескова и Е.Удалова [6], так и, судя по косвенным намёкам в её тексте, А.Барсова [1] относят Карлсона к типу «Гюго» (этико-сенсорный экстраверт), что, на мой взгляд, вполне оправдано. В самом деле: разве он не сенсорик, да ещё и «белый»? Уж кто-то, а Карлсон о своем комфорте умеет побеспокоиться, и обеспечить все – и варенье, и конфеты, и внимание друга. В то же время он этик – с легкостью манипулирует и Малышом, и Фрекен Бок для достижения своих целей. И не просто манипулирует – ему удается заразить «домомучительницу» хорошим настроением. Серьёзных разговоров для Карлсона просто не существует – это не значит, что серьёзных проблем не бывает, но он категорически отказывается говорить в серьёзном тоне. Возможно, это своего рода защитная реакция, стремление оградить себя от чего-то непонятного. Нельзя отнести Карлсона к типу «Цезарь» (сенсорно-этический экстраверт), поскольку этика у «Цезаря» – интровертная функция; «Цезарь» более сдержан в своих эмоциональных проявлениях, свои эмоции он обычно не выплескивает в таком большом количестве на одного человека (до этого «Цезаря» ещё надо довести), а скорее расходует понемногу в разных местах, заводя себе кучу друзей и полезных знакомых.
А вот кто по типу Малыш? Безусловно, он интуит и интроверт. Он малообщителен, мечтателен. О том, что у него богатое воображение, мы видим буквально с первых кадров мультфильма, когда он смотрит на движущиеся машины, а видит в них разных животных, когда его «переводит за руку» светофор. Драка для него – целое событие, нарушающее размеренный ход жизни; родители тоже явно не ждали от него подобного. А будь он, например, «Жуковым» или «Джеком» – то и дело замазывал бы ссадины.
С остальными двумя дихотомиями сложнее. Проблема Малыша – в том, что он не умеет развлекать себя сам, вообще склонен к хандре и депрессиям. Родители едва ли могут ему помочь, они и сами по характеру – такие же размеренные и предсказуемые, не склонные к озорству. Мама, с характерными для неё тихими примиряющими интонациями, похожа на «Достоевского» (этико-интуитивный интроверт), а папа, вечно держащий в руках газету, говорящий сухо, с рассеянной интонацией, и пасующий перед «домомучительницей» – скорее всего, «Робеспьер» (логико-интуитивный интроверт).
А кто же Малыш? Здесь косвенной подсказкой может быть то, что с отцом он как-то общего языка не находит и даже ставит его своими вопросами в тупик, а с Мамой ему легко. Эмоциональность в нём очень даже чувствуется. Конечно, при посторонних он проявляет ровный и спокойный характер, но при своих может иногда и расплакаться.
Значит, мы выбираем между «Есениным» (интуитивно-этический интроверт) и «Достоевским» (этико-интуитивный интроверт). Но судя по тому, как он легко находит общий язык с Карлсоном, и в то же время не дружит с Фрекен Бок (о типе её мы поговорим ниже), более вероятной выглядит вторая версия.
Проницательный соционик спросит: как же так? Если Карлсон – «белый сенсорик», а Малыш – «чёрный интуит», то что-то тут не сходится! Ведь это же Малыш кормит Карлсона всяким вкусненьким, обеспечивает ему удобства, а вовсе не наоборот! Давайте разберёмся.
Помощь Карлсона Малышу заключается далеко не столько в положительных эмоциях, сколько в новых впечатлениях, которые он способен подарить, и при этом ненавязчиво подстраховать. Вспомним, как Малыш чуть было не падает с крыши, на что Карлсон, подхватив его, невозмутимо замечает:
– Спокойствие, только спокойствие!
Вот так и происходит дополнение между функциями интуиции возможностей и сенсорики ощущений. Новые идеи не рождаются, если их не подпитывать новыми впечатлениями (и при этом подстраховывать от тех случаев, после которых особо думать уже не придется). Что же касается картины «интуит думает, а сенсорик носит плюшки», которую нарисовала Анна Барсова [1], то соционики смеялись над ней уже не раз и не два.
Брат и сестра Малыша, а также жулики – персонажи эпизодические, с ними легко ошибиться. А вот «домомучительница» Фрекен Бок – очень даже характерный персонаж. Фаина Раневская, как мне довелось как-то прочитать (ссылку не записал, увы!), очень стеснялась озвучивать эту роль – она ассоциировала себя с героиней, которая ей вовсе не была симпатична, и постоянно переживала: «Неужели я в жизни выгляжу так же малоприятно? Если нет, почему на роль пригласили именно меня?».
Фрекен Бок уверена в себе, напориста, своей фигурой и повадками напоминает скорее армейского сержанта, чем женщину послебальзаковского возраста. Властно и решительно она открывает дверь, рекомендует себя на должность «домоправительницы» (хотя объявление было совсем о другом), тут же начинает наводить свои порядки. Собственно, из-за стремления к порядку я как-то неосторожно занёс её в тип «Максим Горький» (в списке знаменитостей на своём сайте) – но, похоже, ошибся. «Максим», в силу своей интроверсии – не тот, кто будет приходить со своим уставом в чужой монастырь. Этот тип обычно не изобретает правил, а вписывается в уже существующую систему, или пользуется уже сложившейся системой взглядов. А вот Фрекен Бок великолепно чувствует себя даже на чужой территории, которая моментально становится – её. При этом в командах она совсем не последовательна:
– Во-первых, сладкое портит фигуру; во-вторых, ложись спать; в-третьих, сделай уроки!.. В-четвёртых – вымой руки!
Такая непоследовательность говорит, скорее всего, об экстраверсии и иррациональности, а некоторая грубоватая манера общения, обычно женщинам не свойственная – о логике. Напористая манера поведения характерна для функции «волевая сенсорика». Косвенным подтверждением этого служит её скрытое честолюбие – глядя в телевизор, она возмущается, что там показывают каких-то жуликов (подразумевается, что показывать должны ее). По-видимому, перед нами – «Жуков» (сенсорно-логический экстраверт).
За «сенсорику ощущений» можно принять её фразу «это пагубно скажется на моём здоровье!». Впрочем, речь идёт именно о её здоровье, а не о здоровье курящего. О «волевой сенсорике» косвенно говорит и то, что раздав указания, она занимается своим делом – ест плюшки и смотрит телевизор, тогда как квазитождественный тип «Штирлиц» (логико-сенсорный экстраверт) скорее озаботился бы тем, что бы ещё сделать.
В мультфильме видны и слабые функции этого типа. Во-первых, это очевидная нехватка воображения – нестандартные ситуации просто сбивают её с толку, куда только пропадает весь её грозный вид! Во-вторых, явные проблемы с этической функцией: простой вопрос «Любите ли Вы детей?» ставит её в тупик:
– Как Вам сказать… безумно!
Но, при всей своей суровости, она совершенно тает от положительных эмоций и розыгрышей Карлсона. И действительно, у «Жукова» функция этики эмоций – активационная; сам он её обеспечить не может, но легко заражается положительным воздействием со стороны окружающих, и тогда может на короткое время (но ни в коем случае не насовсем!) проявить необычную для него сентиментальность.
Героев этого сериала оттипировала ещё Анна Барсова [1], и на мой взгляд, во всех случаях удачно. К сожалению, для каждого из героев она указала только по два юнговских признака из четырёх, давайте разберёмся с остальными.
Отличительной чертой Мартышки является неуёмное любопытство. Она очень легко загорается энтузиазмом, но так же легко и переключается на новые дела. Кроме того, она очень эмоциональна, и при этом ей недостаёт элементарной логики:
– А много – это сколько?
– Много – это много! … Ты меня совсем запутал! Я знаю, что куча – это когда много! А мало – это когда не куча! И больше я ничего не знаю!
Или ещё – обнаружив Удава лежащим в задумчивости, она начинает его дёргать вопросами. А когда Удав говорит ей – «я никогда не смогу ходить!», немедленно собирает по этому поводу звериный консилиум, вместо того, чтобы подумать над очевидным – а чем, собственно, Удаву ходить? Хвостом?
Так что, помимо логики, Мартышке не хватает и наблюдательности. Ещё слабость её сенсорики проявляется, например, в том, что, при всей своей подвижности, в одной из серий она вынуждена осваивать элементарную зарядку.
Перед нами – «Гексли» (интуитивно-этический экстраверт). Кто же остальные герои?
В противоположность Мартышке, Попугай – всегда трезв и рассудителен, всё раскладывает по полочкам, внимателен к подробностям. Кроме того, ему неплохо удаётся всех «строить». То есть перед нами – сенсорик и логик, причём скорее всего, рациональный. В то же время, он энергичен и подвижен ничуть не меньше Мартышки. «Штирлиц» (логико-сенсорный экстраверт)? Вполне похож. Тем более характерна для «Штирлица» его несколько ворчливая манера общения – это чтобы окружающие не расслаблялись и не были слишком благодушны, так и до проблем недалеко.
В проблемных ситуациях он быстро находит решения, причём не абстрактно-теоретические, а вполне конкретно-прикладные:
– Мало – это когда съел и ещё хочется! А много – это когда съел и уже не хочется!
Удав – задумчив и рассудителен. Во всех сериях он пребывает как будто бы в лёгкой прострации (по крайней мере, так кажется Мартышке, из-за чего она не устаёт его тормошить). На самом же деле состояние расслабленной «медитации» – вполне естественно для Удава, он даже ленится отвечать на многочисленные вопросы. В таком состоянии его нередко посещают вроде бы мрачные мысли, которые, тем не менее, никак не связаны с реальными жизненными проблемами:
– Что-то мне грустно, друзья… Грустно… Мне грустно потому, что я думал… я думал: как жаль, что мы знакомы друг с другом!
– Разве тебе не интересно с нами?
– Ну что вы, что вы, друзья мои! Я хотел сказать: как было бы здорово, если бы мы снова познакомились.
Иными словами – Удаву нужна праздничная ситуация. Нужно, чтобы кто-нибудь развлёк. Сам же он развлекать себя не умеет, но любит, чтобы это делали другие. И желательно при этом не тормошили, как Мартышка.
Думаю, все читатели узнали в этом герое «Бальзака» (интуитивно-логического интроверта). «Бальзак» действительно не любит, когда его тормошат из-за каждой мелочи, но его дуал «Цезарь» как раз мелочиться не станет – уж если он на что-то сподвигает, скорее всего, дело того стоит. И устраивать праздники «Цезарь» тоже мастер. Правда, в мультфильме мы как раз «Цезарей» и не находим.
А что же Слонёнок? На первый взгляд, он многим похож на Удава – такой же сдержанный, медлительный и рассудительный. Такой же? Или другой? Нет, он всё-таки другой. Удав спокойно делает далекоидущие логические заключения. Логика Слонёнка – всегда немного неполная. Он или начинает рассуждение и ждёт заключения от собеседника, либо продолжает мысль собеседника. Его диалоги с Попугаем чем-то напоминают диалоги Шерлока Холмса с Доктором Ватсоном: Холмс делает категоричные утверждения, Ватсон пытается развивать мысль дальше или подбрасывает новые варианты, но принятие решений оставляет за Холмсом. Так и Слонёнок – принятие всех важных решений оставляет за Попугаем, сам он может только дать наводящую мысль:
– Если не знаешь как, надо кого-нибудь спрашивать! – советует Слонёнок Мартышке.
– Давай спросим тебя!
– Нет, меня лучше не надо, извините. Давай спросим Попугая.
Тут как тут появляется Попугай:
– Правильно, давайте спросим меня! Спрашивайте!
Так что скорее всего, логика у Слонёнка – ролевая, а не сильная функция. Из интровертов-интуитов остаётся только «Достоевский» (этико-интуитивный интроверт). Похож? Похож. Уверенности в нашем диагнозе прибавляет и фирменная фраза Слонёнка «извините», которую он вворачивает к месту и не к месту. Наконец, он склонен искать «душевные» проявления даже в тех фразах, которые вроде бы были совсем об ином:
– Я его зову – а он не отзывается! – говорит Мартышка об Удаве.
– Странно. Он обычно такой отзывчивый! – прочувствованно отвечает Слонёнок.
Не удалось мне оттипировать разве что Бабушку Удава, которая появляется в одном из мультфильмов. Хотя видно, что, в отличие от своего внука, она очень энергична и общительна, и тот в её обществе просто расцветает.
Очень неоднозначное впечатление производит серия мультфильмов про Хому и Суслика. Единственное, что их объединяет (вернее, кто) – это сценарист Альберт Иванов (он же, видимо, автор детской книжки про этих героев). Всё остальное – разное: разные режиссёры, разные композиторы, разные художники (а значит – разный внешний вид героев, немного разный антураж…). Интересно, почему? То ли этот Иванов ухитрился достать всех режиссёров – хотя вряд ли, ему же принадлежат и другие великолепные сценарии, «Хитрая ворона», например… То ли его самого киношное начальство не любило…
Тем не менее, даже когда я сам был маленьким, у меня не возникало ни малейшего сомнения, что мультфильмы посвящены одним и тем же героям, а над такой сложностью, как разные режиссёры и т.п., я просто не задумывался. По-видимому, так же думает и наш Мишка в свои неполные полтора года, с восторгом узнающий любимых героев на экране в любой из ипостасей.
Всего мультиков было три – «Приключения Хомы», «Страшная история» и «Раз горох, два горох!». В последнем с характерами героев происходят небольшие метаморфозы, но об этом ниже. А сейчас поговорим о том, какие черты характера свойственны героям.
Хома выглядит солидно и вальяжно. Но он вовсе не тюфяк – он напорист и уверен в себе:
– Ты меня во всём должен слушать! Я на полгода тебя старше – значит, умнее!
Он легко берёт на себя командование в различных ситуациях:
– А теперь ступай через рощу – за стручками!.. Не бойся! За тебя я бояться буду.
С первого взгляда может показаться, что он ленив:
– Суслик, ты мне друг?... Сделай за меня зарядку, а, друг?
Или вот ещё:
– Это что же – я тут за Суслика горох рвать буду?
На самом деле, быстро сообразив, что Суслик на помощь не придёт, Хома в момент управляется со сбором стручков и тащит на себе огромный их ворох. Похоже, что дело не в лени – просто Хома чётко знает свои интересы и не стремится переутруждаться, когда есть желающие взять ношу на себя. Это – черта прирождённого руководителя: не хвататься за все дела самому, а уметь их распределить, да так, чтобы у людей не возникло желания отказаться.
Авторитет Хомы для Суслика – непререкаем. Иногда Хоме, как в мультфильме «Страшная история», достаточно просто видом показать, что он собирается спать, как Суслик тут же начинает собираться домой.
Думаю, описанного уже достаточно, чтобы увидеть программную «волевую сенсорику». Его же собственные «завоевательные» инстинкты, кстати, нередко играют и против него, он просто не способен продумать дальние последствия своих действий, когда «очень хочется». Когда Хома начинает с Сусликом игру «сделай за меня, а я за тебя устану», Суслик не протестует, а охотно её подхватывает и в конечном итоге оборачивает в свою пользу.
А вот кто он из двоих – «Жуков» или «Цезарь»? Логик или этик?
Здесь между мультфильмами небольшое противоречие. В «Приключениях Хомы» и «Страшной истории» он хмур и деловит, отдаёт короткие приказания – «А теперь – купаться!», «Дверь верни на прежнее место!». В последнем мультфильме – про амбар с горохом – он весь из себя такой обаяшка. Впрочем, и здесь он сохраняет трезвость мысли, особенно в критических ситуациях:
– Отпусти хвост – больно!
– Если я отпущу – тебе больнее будет (во втором случае: мне больнее будет).
Так что, скорее всего, именно «Жуков».
Что же Суслик? Сам по себе он производит впечатление робкого, нерешительного:
– Через рощу? Нет, через рощу не пойду – я Лису боюсь.
– … Если ты как следует разбежишься – вмиг рощу проскочишь и испугаться не успеешь.
– Я успею! Я успею!
Лишь воля Хомы, кажется, способна оказать на него гипнотическое воздействие:
– Не бойся! За тебя я бояться буду!
– А…
Но вот кто из двоих более труслив – это ещё, кстати, вопрос… Суслик просто не скрывает свои эмоции, свои предчувствия – для него это естественно. Достаточно было Хоме внушить Суслику, что он «никого не встретил» – и Суслик бодро зашагал в свой домик под носом у Лисы. Похоже, что «волевая сенсорика», которая у Хомы является сильнейшей функцией, для Суслика – внушаемая, то бишь суггестивная (а сильной, стало быть, является «интуиция времени», которая действительно хорошо проявляется у него в виде разного рода «предчувствий»). Вот Хома-то как раз если боится, то его так просто не «внушишь». Но Хома – логик, для него показать страх – значит потерять лицо, он изо всех сил это скрывает:
– Ладно! Так и быть! Уж со мной-то тебе не так страшно будет, – заявляет он Суслику, прибежав к нему среди ночи под ворохом соломы, и облегченно смеется. Суслик тоже смеется – он все прекрасно понимает, но зачем же обижать старого друга? Вот так и проявляется у него творческая этика эмоций – он не только не стесняется своих переживаний, но умеет быть вежливым и тактичным и помогает другу сохранить лицо. Хому же вопросы такта не особо заботят, он прямолинеен как топор.
Версию о том, что Суслик – «Есенин» (и стало быть, дуал своему приятелю), подтверждают и многие другие детали мультфильма. Он умеет очень многое, но эти умения дремлют где-то внутри, их надо разбудить. Вот Хома и пробуждает – своими командами. Кто бы мог подумать, что хилый с виду Суслик способен выдержать изнурительную зарядку и купание в холодной воде – то, что не смог осилить Хома? За то, кстати, «Есенины» и любят своих дуалов – это не тирания, как может показаться со стороны. «Жуков» командует, когда видит у человека способности вкупе с ленью и нежеланием эти способности проявлять.
В последнем из мультфильмов, про амбар с горохом, Суслик немного меняется. Голос приобретает металлические оттенки, с Хомой он ведёт себя на равных, лезет в драку, прикрикивает на Воробья. Непонятно, в чём тут дело – то ли подростковые гормоны вдруг проснулись, то ли общение с Хомой не прошло даром, то ли режиссер напортачил.
Этот мультсериал начали снимать ещё при застое, а закончили на заре перестройки. В нём очень хорошо отражены реалии того времени – когда заграничные товары ещё были не у всех, но народ, уже не особо стесняясь идеологов, активно проявлял к ним интерес, как к атрибутам «красивой жизни».
Попугай Кеша любит красивую жизнь всеми фибрами души. Но есть кое-что, что для него важнее даже красивой жизни – внимание к своей особе. Он всегда – в центре внимания, всегда – самый важный, и если что не так – тут же закатывает скандалы:
– Ах так! На самом интересном месте! …
Тут же вспоминаются нужные, «пронзительные» песни:
– Гуд бай, май лав, гуд бай!
Или ещё пронзительнее:
– Если друг оказался вдруг… и не друг, и не враг, а так…
В закатывании скандалов он очень изобретателен, и уж в чём-чём, а здесь повторяется редко, всегда выдумает что-нибудь новенькое. Впрочем, манипулирует он даже тогда, когда вроде бы чувствует себя виноватым:
– Кеша – опять?
– А я что? Я ничего! Это ему (показывает на щенка) не слышно!
Если Кеша и притворяется виноватым (а может быть, даже искренне считает себя виноватым), то ненадолго – уже вскоре у него обнаруживается повод обрушить на хозяина новый повод упрёков, что тот о нём не заботится.
С программной этикой эмоций, кажется, ясно (прибавим сюда гиперобщительность и умение завести разговор с кем угодно и о чём угодно)… но вот такая требовательность к комфорту – не сенсорика ли это?
Вот уж нет… Своими руками попугай почти ничего не делает. Только однажды проявляет изобретательность – при побеге из клетки. Комфорт ему должен обеспечивать тот, кто сейчас его хозяин – и не просто комфорт, а по первому разряду. Ради этого он даже какое-то время стелется ковром перед Парнем с плеером, снимает с него обувь и вообще всячески перед ним прогибается. Правда, опять же ненадолго – это просто очередной спектакль.
Воображение у Кеши работает вовсю. Он изощряется с сочинением разных историй, которые на ходу клепает из фрагментов просмотренных фильмов, переставляя их на разный лад. Подсмотрев в замочную скважину способ подрыва сейфа, он и сам устраивает подобное с целью побега на волю.
Самое главное – Кеше нужны слушатели или зрители. Когда есть хоть один зритель – он заводится с полуоборота, фантазия работает на полную катушку. Нет зрителей – тоска. Только и остаётся, что грустно петь «Родительский дом… начало начал…». Или наконец-то приниматься за практические дела, которые Кеша обычно великодушно разрешает делать за себя своим покровителям.
В общем, попугай выходит «Гамлетом» (этико-интуитивным экстравертом). И действительно, тут видны и программная этика эмоций вместе с творческой интуицией, и наиболее слабый, зависимый блок с функциями логики и сенсорики.
А кто же его хозяин Вовка? Тот – вроде бы полная ему противоположность. Кеша громкий – Вовка тихий. Вовка не качает свои права – он тихо страдает от выходок своего любимца, но всё ему в конечном итоге прощает, за что и Кеша в конечном счёте проливает слёзы. Бесконечная доброта и тихое сочувствие – все это вполне характерно для «Достоевского». Заметим, что в материальной сфере Вовка как раз слаб и не в состоянии обеспечить возрастающие запросы Кеши. Напротив, он и сам был бы рад, если бы Кеша взял на себя какие-то материальные проблемы, ну хоть щенка бы выгуливал, что ли… Когда Кеша всячески морально давит на Вовку – тот либо улыбается, либо тихо страдает, сам же давить не любит и вообще не представляет, как это.
Отношения между Кешей и Вовкой действительно похожи на погашение. Каждый пытается в меру возможностей перевалить друг на друга свои слабые функции, но это не очень-то получается, взять верх удаётся лишь на время. Различны и стремления: Вовке нужно спокойствие и уют, Кеше – статус и красивая жизнь. Иными словами, у одного ценностью является сенсорика ощущений, у другого – волевая сенсорика, но у обоих сенсорная функция слаба, они вынуждены искать подпитку откуда-то извне, от кого-то другого, а друг от друга такой поддержки добиться практически невозможно. В то же время в образе мышления обоих есть что-то общее. Поэтому Вовка без труда распознает Кешины трюки, а Кеша очень ценит понимание Вовки и неизменно к нему возвращается.
Есть в мультфильме и другие герои, правда, скорее эпизодические. Ворону, к примеру, трудно оттипировать по одной лишь реплике «Прелестно!». Гораздо лучше выписан Кот – вальяжный, уверенный в себе, довольный. Есть большое различие между Котом и Кешей – как они воспринимают подарки и комфорт. Кеша, оказавшись в комфортабельной квартире Парня с плеером, тут же, как говорится, понимает своё место и затихает. Вовке он по телефону хвастается, но при этом всячески привирает и преувеличивает свое благополучие – видимо, от внутренней неуверенности в себе. Ведь Гамлет только внешне кажется самодовольным, эмоции у него прикрывают внутренние сомнения и колебания. Иное дело Кот – благополучие своих хозяев он воспринимает как своё собственное, их подарки – как должное.
– Отдохнул – во! Рыбы – во! Сметаны – во!
Такое вальяжное, уверенное добродушие чаще всего свойственны "социалам" (сенсорикам-этикам). Кот представлен в мультфильме лишь общими штрихами - я предположил, что он «Цезарь» (сенсорно-этический экстраверт). На дворе Кот явно за главного – никто не выбирал, но так само собой получилось. Лидер он душевный – вернувшись с дачи, целует лично каждого воробушка.
Модный парень – молчалив, сдержан. За весь мультфильм ни одной реплики не выдал. Но он – единственный, кому без особого труда удалось поставить Кешу на место. У него был комфорт, он же взамен за этот комфорт требовал порядка, то есть повиновения. Что вполне характерно для «Максима Горького» (логико-сенсорного интроверта).
Спрашивается, а почему же Кеша убежал от своего дуала к своему погашенцу?
Да потому, что отношения между реальными «Гамлетами» и «Максимами» примерно так и выглядят. Между собой они периодически довольно бурно выясняют отношения, причём один из них (обычно «Гамлет») может даже хлопнуть дверью… но потом всё возвращается на круги своя. По-настоящему дуализация в этой паре проявляется, когда есть общий враг, или общее большое дело – тогда на него можно выплеснуть ту отрицательную энергию, которая появляется как продукт столкновения сильной этики эмоций и не менее сильной волевой сенсорики. Ну а если не на кого выплеснуть – приходится друг на друга. И потом, дуал – всё-таки дополняющий, а не понимающий. За пониманием – это лучше к одноклубнику, хотя бы и из чужой квадры.
И наконец, тракторист Василий – очень колоритный персонаж. С виду – простоват, однако на тракторе ездит в костюме и при галстуке, и не куда-нибудь – в музей! Ещё не женат, но его деревенская избушка – пожалуй, на порядок комфортнее, чем Вовкина квартира, а на стене висит его фотография с венком передовика. Уютно там. Без лишних слов Василий понимает, что и гостю нужен уют, и всячески его обеспечивает.
Это сенсорик, но не «волевой», другой. Жилье – уютное, функциональное, с хорошо обустроенным хозяйством, а не «статусное», как у Парня с плеером. Василий ни к чему Кешу не принуждает. Когда попугай по глупости падает в колодец – Василий просто молча спасает его, когда топит трактор – тихо хватается за голову, когда пытается изобразить самоубийство – только посмеивается. Именно непрошибаемое спокойствие Василия больше всего и бесит Кешу – не так он представляет себе внимание, для кого же он тут спектакли разыгрывает?
Василий – «Габен» (сенсорно-логический интроверт), и не удивительно, что со своим конфликтёром Кеша не уживается, хотя внешне вроде бы ссор и не происходит. Слишком разный образ жизни, разные ценности.
Режиссёра Котёночкина (увы, уже покойного) прославил сериал «Ну, погоди!», такой вот наш ответ Голливуду – о нём мы поговорим ниже. Но ещё он снял и много других работ, среди которых – «Следы на асфальте», «Лягушка-путешественница» – каждая из них стала событием в мультипликации. Одними из последних были два мультфильма, названия которых были связаны со словом «попался». Первый – «Он попался!», где Белка, Барсук, Бобёр и отдельно от них – Очень Храбрый Мышонок ходили спасать Зайку, которого Медведь к себе в берлогу увёл. Как оказалось – не надо было спасать, они там чай пили, с мёдом. Во втором характеры и отношения героев получают дальнейшее развитие. Зайка и Медведь – это уже неразрывный тандем, Белочка куда-то девается, зато появляется новый персонаж – коварный Лис. А самое главное, Мышонок, который в первом мультике всех только насмешил, пытаясь доказать свою храбрость, теперь уже даёт Лису нешуточный отпор, в то время как Барсук по старой привычке пасует, а Бобру хватает смелости, но не хватает решительности и сил.
Вспомнили сюжеты? Тогда давайте поговорим о характерах героев.
Белочка – пожалуй, самый эмоциональный персонаж. Она не только искренне переживает за судьбу Зайки, но способна растормошить и других – и трусливого Барсука, и довольно инертного Бобра. Здесь, как и в случае с попугаем Кешей, мы видим программную этику эмоций. Но в отличие от Кеши, эмоции Белки – это не изощрённый артистизм, а неукротимый напор, направленный на защиту слабого.
Перед нами – «Гюго» (этико-сенсорный экстраверт)? Похоже. Тем более что, наблюдая за Белочкой, мы обнаруживаем в ней много других качеств. Она – очень женственна, грациозна и кокетлива (художнику мастерски удалось передать это в её жестах, например, в том, как она отряхивает с себя капли).
Вот чего не хватает Белке, так это холодного, сдержанного, трезвого мышления. Тогда бы она действительно сначала подумала, а чего это Медведю от Зайки надо. Может, и не бросилась бы сломя голову.
Полная ей противоположность – Бобёр. Вот кто, прежде чем куда-то рваться, десять раз подумает:
– А может, это он (Зайка) первый начал?
– Что начал?
– Ну, что-нибудь начал!
…и тут же сам чуть не стал угощением для щуки. Выбравшись из воды, он говорит:
– Надо же! Как она меня чуть не поймала!
– А мы думали, – ехидно замечает Белка, – это ты первый начал – её ловить!
Но Бобёр – отнюдь не труслив, что мы видим и в первом, и во втором мультфильмах. Он просто не рвется вперёд батьки в пекло, десять раз взвешивает, прежде чем делать лишнее. Мышление у него – критическое, он продумывает несколько разных вариантов. Так что, думаю, не особо ошибусь, предположив в нём «Бальзака» (интуитивно-логического интроверта). Можно было бы предположить и «Габена» (сенсорно-логического интроверта), но каких-то умений, связанных с сенсорикой, за ним вроде бы не водится. Рыбу ловить? Это и интуиты умеют. Зато он очень хорошо умеет логически рассуждать, хотя его рассуждения нередко оторваны от реальности:
– А от какого медведя спасать – от белого или от бурого? Если от белого – так они в наших краях не водятся. А если от бурого…
Если уж кто и труслив, то не Бобёр, а Барсук – самый осторожный из зверей. Это видно как в первом мультфильме, где надо было спасать Зайку, так и во втором, где речь шла об опасности сначала для самого Барсука, а затем для Мышонка. Чуть что – убежать и спрятаться в мешок. Или, если нет возможности убежать, в ход идут другие методы – например, прикинуться больным.
Здесь же, кстати, обнаруживаем и другую черту Барсука – он не только осторожен, он ещё и очень запаслив. Костыли и повязку разве каждый сумеет найти в своем доме? А у него все было припасено заранее! В другой сцене мы видим его, пересыпающего свои запасы из мешка в мешок.
При этом по характеру он вовсе не жестокий, а наоборот, очень чувствительный. Просто эмоции у него, в отличие от Белки, не бьют ключом, но от этого они не менее сильны. Он искренне переживает и за Зайку, и за Мышонка, причём предчувствия у него самые мрачные:
– Всё, сварит!
– Что сварит?
– Да уж известно что – суп!
– Какой суп????
– Да уж известно, какой!
В другом эпизоде Барсук делает несколько отчаянных попыток спасти Мышонка, но всякий раз пасует, как только из-за его спины замечает грозящего кулаком Лиса.
Думаю, что перед нами – «Драйзер» (этико-сенсорный интроверт). Представители этого типа – крайне осторожны, и ввиду своей слабой интуиции возможностей до последнего стремятся удерживаться от радикальных действий. В любом столкновении интересов «Драйзер» нередко видит наихудший вариант. Допустим, ввяжусь я в драку, меня убьют, семья останется без кормильца – оно мне надо? Неопределённость ситуации его нервирует и тормозит. Но если ситуация становится предельно ясна, когда, как говорится, терять больше нечего – «Драйзер» первым идёт в бой. Так и Барсук, до последней минуты увиливавший от драки с Медведем, когда вдруг возникает угроза, что Зайку вот-вот съедят, первым срывается с места с криком «Стой!» и несётся в берлогу.
Отношения между Барсуком и Белкой очень похожи на соционическое погашение. Белка вовсю пытается убедить Барсука, что Зайку надо выручать – а Барсук вроде бы и не против, но при этом постоянно её «гасит»:
– Ну придёшь ты к Медведю… что ты ему скажешь?
– Я скажу: как не стыдно обижать маленьких!
– А он тебе скажет: а вот и не стыдно, а вот и не стыдно!
– А я ему скажу: позор!
– А он тебе по шее, по шее… по шее!
Рассуждая так по дороге, Барсук «выздоравливает». Просто, в отличие от Белки, он сначала хочет продумать все негативные варианты. И ждёт от Белки определённого плана действий (т.е. поддержки по своей суггестивной деловой логике). А Белка вместо этого вываливает на него кучу эмоций, которых у него и у самого хватает, только не в такой бурной форме.
А кто у нас храбрый Мышонок? В первом мультфильме он невероятно оскорбляется, когда его не берут с собой – спасать Зайку, когда Барсук из самых добрых побуждений говорит ему: «А ты ещё маленький!». Это тут же приводит Мышонка в бешенство – он сносит вокруг себя все цветы, бежит спасать Зайку в одиночку – и вываливается, к общему смеху, на стол из печки. Во втором же мультфильме он, хотя и намного слабее Лиса, не теряется, а тут же набрасывается на него с криком: «А! Попался!». Лис в итоге вынужден ретироваться, тем более что и Медведь начинает ему многозначительно покачивать головой. Вообще Мышонок – неисправимый оптимист, бодрость из него так и бьёт ключом. С виду хилый, он ведёт активный, можно сказать, спортивный образ жизни.
А не «Джек» (логико-интуитивный экстраверт) ли он? Похож. По активности и энергичности он ничуть не уступает Шапокляк. Причём его энергия, в отличие от Белочки, уходит не в переживания и эмоции, а в конкретные действия. Этика эмоций у него – ролевая, и выражается в постоянно демонстрируемом оптимизме. Да и про сенсорику его можно сказать, что вряд ли она у него сильна, иначе бы заметил Лиса, крадущегося за ним так долго.
Кстати, а кто Лис? Он сдержан и немногословен. Скрытен. Мог бы сразу напасть на Мышонка, но почему-то этого не делает. Почему? Потому что все время находятся свидетели. А он хочет, видимо, без свидетелей. Такая скрытность характерна скорее для интровертов, чем для экстравертов. Но если выбирать из интровертов, то среди тех, что с волевой сенсорикой – грозит он постоянно, причем не просто так, а тут же пускает в ход кулаки, если не дошло сразу. Но – либо один на один, либо против заведомо более слабого противника, а перед обществом – сникает, что опять-таки говорит скорее об интроверсии. Если же выбирать между «Максимом» и «Драйзером», то Лис, безусловно, логик – манера общения у него сухая и жёсткая, без сантиментов, в отличие от чувствительного Барсука.
Медведь и Зайка прописаны лишь самыми общими штрихами. Но судя по всему, за Медведем водится репутация зверя грозного – даром его Белка боится, что ли? Да и Лис его явно побаивается. Здесь дело явно не только в размерах. Но когда Медведь в хорошем настроении – он очень радушный хозяин. Видимо, тут мы имеем дело с программной волевой сенсорикой, и перед нами либо «Жуков», либо «Цезарь» (я бы скорее предпочёл последнюю версию, всё-таки Медведь постоянно улыбается, да и на Лиса воздействует не рявканьем, а опять же – выразительным внешним видом).
Зайка же целиком скопирован из «Ну, погоди!» – даром, что ли, режиссёр один и тот же? Давайте немного поговорим и об этом мультфильме.
Про героев «Ну, погоди!» уж столько всего написано, что постараюсь быть кратким. Можно заметить, что Заяц во многом похож на Суслика (приятеля Хомы), так почему бы не предположить, что он «Есенин»? Голос Клары Румяновой тоже очень органично вяжется с его образом.
Вот лишь несколько штрихов, иллюстрирующих нашу гипотезу. Заяц – очевидно этик: он исключительно вежлив, скромен, часто улыбается, артист по призванию (и на сцене поёт, и по телевизору). Правда, в одной серии мы видим, как он увлекается моделированием – но это не более чем эпизод в его биографии, «этических» моментов в ней куда больше.
Интуит или сенсорик? Безусловно, интуит. Сенсорика Зайца обнаруживается только в самые экстремальные моменты – тут-то мы видим, что он в очень хорошей спортивной форме. Но своей сенсорикой он не пользуется ни для того, чтобы произвести впечатление, ни тем более для того, чтобы как-то давить или завоевывать пространство. Нет, это у него резервная функция на чрезвычайный случай, которую ещё надо разбудить.
У Волка, если приглядеться, обнаруживается масса положительных качеств. Он очень уверенно чувствует себя за рулем – хоть собственного мотоцикла, хоть катера, хоть автокара в аэропорту. Он и сам умеет собрать автомобиль собственной конструкции (14-я серия). Он очень вынослив – другой бы после подобных приключений загнулся, а ему хоть бы что – отряхивается и дальше бежит. В 3-й серии мы видим, что Волк и в спорте карьеру сделал, о чем можно судить по чемпионской медали и поздравлению на табло.
Проблемы Волка – с интуицией и этикой. В переводе на человеческий язык: во-первых, он не умеет выражать свои чувства, а тем более выражать их «красиво». С этим у него – постоянный напряг, он довольно груб и прямолинеен. Поэтому даже когда он к Зайцу приходит с цветами, все заканчивается для него довольно плачевно. Те качества, которые совершенно незаменимы в спорте или на военной службе, оказывают ему медвежью услугу при общении с тем же Зайцем. Во-вторых, Волк недальновиден. Он рассчитывает не на то, что сумеет предвидеть все возможности, а на то, что в случае чего его мускулы его выручат. Так, собственно, и получается. Самое главное – Волк понятия не имеет, как себя реализовать, представление о собственных возможностях у него самое расплывчатое. Он умеет вроде бы много, но силушку расходует почём зря, по мелочам. В первой серии мы видим его во флотских брюках – видимо, на флоте он был как раз на своём месте. А тут – мирная, спокойная жизнь, никакой тебе ответственности... Тьфу! Так и с тоски умереть недолго.
Проницательный читатель может заметить: стоп-стоп! Говорите, Волк – сенсорик? А Заяц – интуит? А как же тогда голые стены в квартире Волка (9-я серия) – и чистота и уют в квартире Зайца (14-я серия)?
Никакой ошибки тут нет. Спартанский быт в жилище холостого «Максима» автору этой статьи приходилось наблюдать своими глазами. При этом в жизни тот человек был вполне успешным бизнесменом, мог позволить себе питаться не дома. Дело, видимо, в том, что сенсорика у «Максима» – волевая, да ещё и помноженная на стереотипы мужского и женского поведения. «Максим»-мужчина обычно стремится приучить к порядку других, при необходимости – напрячь их на создание комфорта для себя, а вовсе не к тому, чтобы самому ходить с веником и щёткой. Тем более, что дуал «Максима» – «Гамлет», обладая слабой сенсорикой, тем не менее, благодаря сильной этике имеет развитый эстетический вкус. По моим собственным впечатлениям, в данной дуальной паре «Максим» обычно добывает, а «Гамлет» – оформляет. Но наш-то Волк – не то что не дуализован, он вообще Волк-одиночка! Так что устроить его квартиру действительно некому.
Зато у Волка есть (вернее, был) крутейший мотоцикл, на котором была изображена прекрасная Волчица! Это и есть проявление творческой волевой сенсорики: обеспечивать комфорт – дело второстепенное, а вот подчеркнуть статус – самое что ни на есть главное! Ну а квартира Зайца, хотя и опрятна, но по меркам советского быта обустроена очень и очень скромно. Это Волк может позволить себе рвать по десять костюмов на дню или мотоцикл загубить – видимо, у него есть деньги на то, чтобы часто менять прикиды и транспортные средства. И наверное, не зря Волк боялся милиции – чем там промышлял бывший спортсмен и чемпион без официального места работы?.. А Заяц предпочитает жить скромно, но по средствам.
Да Жуков это, Жуков. И дело даже не в том, что он владеет техникой, а в том, что у них с зайцем явно дуальные отношения, причем именно такие, как в этой диаде: они помогают друг другу проявлять таланты и способности, не подставляют друг друга, а в редкие минуты мира их любовь просто очевидна.
Например, выпуск с концертом. Заяц оказывается загнан на сцену. Волк включает музыку и свет, и выпускает дым, обеспечивая не только и не столько дымовую завесу для себя, а больше поддержку для зайца. Заяц в этой ситуации вынужден показать себя во всей красе, и делает это с успехом.
То же самое в сцене с телевизорами – когда волк выключает все, остается один – пустой. Заяц начинает петь, и волк не просто слушает, но и выражает поддержку и похвалу совершенно явно, в конце аплодирует и дарит цветы... Заяц кланяется, и в эту секунду между ними очевидна полная гармония. Ничего, что через момент волк схватит его и посадит в ящик – все главное между ними уже было.
Подобными моментами буквально пропитан мультфильм – все выпуски. Окончательно меня добил тот, где волк и заяц оказываются запертыми в трюме, где появляется течь. Волк решительно кидается её затыкать, заяц кидается ему помогать, вдвоём они устраняют аварию. Потом гуляют по палубе, заяц дважды наступает волку на брюки, а он в качестве ответа распахивает рубаху: на груди татуировка в виде собеседника, да ещё с проткнувшей его стрелочкой (как при сердечках рисуют). Попробуй сказать, что это не серенада!;-))
Бывают секунды, когда волк наклоняется к зайцу, приобнимает его, прижимает – вместо того, чтобы сразу схватить. Или перед тем, как окончательно схватить – начинает танцевать или ещё как-то показывать свою силу и ловкость – красоваться. А заяц всегда в этот момент смотрит на него с откровенным восхищением. Или момент в троллейбусе – волк подходит сзади, закрывает зайцу руками глаза. Заяц ощупывает его морду, с уважением – зубы, – я эту сцену прокрутила несколько раз. Она длится несколько секунд, и в ней столько нежности и доброты, сколько не во всяком фильме про чувства бывает.
Может быть как раз из-за этих моментов мультфильм и производит несмотря на разрушения и травмы в конце концов впечатление доброго (зритель не замечает, но подсознательно ловит эту "дуализированность" и как бы присоединяется к ней).
Читатель, наверное, поинтересуется – а почему это автор статьи пишет о разных типах, но не нашёл в мультфильмах ни одного своего «тождика»? Неужто «благородные Доны» совсем на экране не водятся? Почему же, отвечу я, водятся, да ещё какие колоритные. Пример – белый медвежонок Умка из одноименного мультфильма с продолжением.
Самая яркая черта Умки – неуёмное любопытство. Всё ему хочется знать, вечно он донимает всех своими вопросами. Ответ немедленно вызывает в голове движение мысли и рождает новый вопрос, нередко даже не связанный с предыдущим.
Но в отличие от Мартышки, о которой мы говорили выше, по характеру Умка – спокойный и рассудительный, все свои новые знания стремится выстроить в логическую цепочку. Но при этом вовсе не ленивый и не пассивный! Новое впечатление немедленно вызывает у него прилив активности и радости. Увидел скачущих оленей – тут же сам пытается скакать, как они. Увидел маленького Чукчу – не пугается, а подходит к нему и замечает:
– Мама говорит, что люди пахнут дымом… а ты пахнешь молоком!
Слабая черта Умки – сенсорика. Сколько ни пытается ему Мама-медведица привить практические навыки – Умка воспринимает их слишком буквально, без связи с конкретной обстановкой. Например, Мама советует Умке закрывать лапой нос при ловле рыбы, потому что чёрный нос выдаёт белого медведя. Умка же понимает это по-своему, и когда хочет помочь своему новому другу спрятаться от Мамы, советует ему:
– Ложись в снег и закрой лапой нос!
Да и в этике, пожалуй, Умка не силён. Он может веселиться или грустить, но это никак не связано с его отношением к кому-либо, а только с новыми впечатлениями. А при знакомстве с новым другом Умка довольно прямолинеен – ни тебе здрасте, ни до свидания, зато тут же засыпает вопросами или удивляется:
– У тебя две головы! А у меня – о! – одна…
Так что Умка – вполне классический «Дон Кихот» (интуитивно-логический экстраверт).
О типе его друга, маленького Чукчи, сказать что-то определённое трудно – фигура он эпизодическая. Хотя скорее всего, нужно искать среди экстравертов.
А кто же по типу Мама-медведица? В отличие от Умки, она спокойна, рассудительна и практична. За интересными мелочами не гоняется – отвлечь её может только рыба. Очевидно, она относится к логическим типам – эмоции она особенно не проявляет, зато очень усердно учит Умку тому, что может пригодиться в жизни. По характеру – строгая, но добрая и заботливая, из себя не выходит и на Умку ни разу лапу не поднимает. По-видимому, перед нами – «Габен» (сенсорно-логический интроверт). Отношения между Умкой и Мамой – очень хорошие, хотя Умке с ней и немного скучновато, а Маму немного утомляет его неуёмное любопытство. Так и выглядят отношения полудополнения – по программной функции оба дополняют друг друга (интуиция возможностей + сенсорика ощущений), а по творческой – наоборот, гасят (логика структурная – логика деловая).
В целом – мультфильм снят вполне в духе нашей родной альфа-квадры. И не случайно, наверное, финальная сцена «Умки» в немного изменённом виде воспроизводится в другом культовом для первой квадры киношедевре – «Кин-Дза-Дза». Помните – в последних кадрах звёзды на небе выстраиваются в созвездие и поют голосами главных героев: «Мама, мама, что я буду делать?».
Жаль, что в погоне за прибылью киношники недавно сварганили новый сериал про Умку, где от него осталось разве что имя. Ох уж эта коммерция… совсем у людей ничего святого не осталось.
Не менее яркий пример мультяшного «Дона» находим мы в «Тайне третьей планеты». Это главная героиня, Алиса Селезнёва. Как и Умка, она постоянно увлекается чем-нибудь новеньким и интересным, и в погоне за этим новеньким нередко встревает в разные истории. Но в то же время обладает очень живым и пытливым умом, который в конечном счёте и помогает ей выпутаться. Другого бы пережитые приключения напугали, а Алису они только стимулируют к поиску чего-нибудь ещё интересного.
Папа Алисы – наверняка её «тождик». Хотя он и пытается иногда унять её чрезмерную активность, но не особо старается – сам, видимо, таким в детстве был, да таким и остался. Стал бы он иначе выбирать такую экзотическую, да и опасную профессию, как космобиолог? Наконец, внешность его – немного рассеянного интеллектуала – вполне соответствует представлениям о «Доне».
Общий друг Селезнёва и Алисы, археолог Громозека, больше всего похож на повзрослевшего Карлсона. Способность летать он не утратил, только вместо вентилятора у него – более продвинутое средство передвижения. Сходство с Карлсоном проявляется не только во внешности (не иначе, одни и те же художники постарались), но и в том, что озвучивает его всё тот же Василий Ливанов.
Характер Громозеки – всё тот же, карлсоновский. Буря эмоций, как радостных – при встрече с Алисой и её папой, так и яростных – когда Громозека несётся освобождать друзей, ещё не зная, что опоздал. В то же время, видна и сенсорика – к своему комфорту Громозека очень придирчив, до мелочей:
– Я же просил – четыреста капель валерьянки! А мне принесли четыреста две…
Капитан Зелёный – герой совсем иного рода. Неукротимые эмоции Громозеки его откровенно напрягают, при его появлении Зелёный готов куда-то спрятаться, на худой конец – обороняться. То, что этика эмоций является для него болевой функцией, видно и по его постоянному ворчанию, желанию сбить излишний энтузиазм с окружающих. Приветствие у него традиционное:
– Ну, что у нас плохого?
Остаётся выбирать между двумя типами: «Габеном» (сенсорно-логическим интровертом) и «Бальзаком» (интуитивно-логическим интровертом). Но «Бальзак» обычно гасит чужой энтузиазм, когда его пытаются втянуть в то, что он считает авантюрой. А Зелёный ворчит, скорее, исходя из своего жизненного опыта и практицизма. Руками он работать умеет, с неполадками справляется тихо, но быстро, незаметно и без лишних слов. Мрачные перспективы он не детализирует, разве что изрекает «Всё это добром не кончится!» (а вот «Бальзак», будучи интуитом, не отказался бы от удовольствия развить эту тему в деталях). Зато мимоходом может и позаботиться о комфорте:
– Прекратите вентиляцию! Ребёнка простудите…
Образные сравнения, которыми пользуется Зелёный, предельно конкретны и вещественны:
– Как в чайнике. Крышку, значит, открыли, нас впустили, а потом захлопнули.
Неудивительно, что Громозека и Зелёный, хотя оба совсем неплохо ладят с профессором, с трудом выносят друг друга. Ведь первый для Селезнёва – активатор, второй – полудуал. А вот друг с другом они состоят в отношениях ревизии.
В свою очередь, профессор Селезнёв (а также Алиса) ревизуют Доктора Верховцева (настоящего, а не поддельного). Искренний интерес Селезнёва и любопытство Алисы вызывают у него крайнее беспокойство, он уходит в несознанку, выпроваживает гостей, а сам тут же улетает за помощью. Если «Дон Кихот» воспринимает мир как полный разных положительных возможностей, то «Максим Горький» (логико-сенсорный интроверт) внутренне готов к конкуренции, противостоянию, поэтому просто так первому встречному не откроется, новизна его не соблазнит, а скорее насторожит. «Дон Кихот» нередко воспринимает эти качества «Максима» чуть ли не как паранойю. Но в опасной ситуации, в которой происходит действие мультфильма, именно эти качества и оказываются нужными – Верховцев вовремя приводит с собой помощь. А будь на его месте какой-нибудь беспечный «Дон» – наверное, и Птиц-Говорунов уже на свете бы не осталось.
А кто же у нас отрицательные герои? Лже-Верховцев, к сожалению, не очень себя проявляет, хотя в эпизоде в подземелье он тоже похож на «Максима». Наверное, не случайно он надевает на себя личину своего «тождика» – в другой он бы смотрелся не так естественно.
Весельчак У – просто само обаяние, и кажется более мягким, чем Верховцев, но это лишь внешнее впечатление. Если надо – готов расправиться и своими руками. При этом – осторожен и трусоват, а нестандартные ситуации приводят его в замешательство:
– Шеф, я не упал! Меня уронили…
Оказавшись в плену, Весельчак тут же начинает новую интригу и выдаёт шефа с потрохами. Хотя, судя по продолжениям этой истории, которые написал Кир Булычёв, нисколько от этого не теряет в глазах своего шефа; подобное поведение в их паре – вполне в порядке вещей. Думаю, Весельчака тоже стоит отнести к одному из типов с «волевой сенсорикой», хотя, может быть, и экстравертному (в отличие от его скрытного шефа).
Хотелось бы отметить, что в фильме «Гостья из будущего», сюжет которого продолжает «Тайну третьей планеты», волей режиссёра характеры героев изменились, причём самая главная героиня – Алиса – преобразилась практически до неузнаваемости. По различным интервью, которые давала после фильма Наташа Гусева, исполнительница роли Алисы, я бы отнёс её к типу «Драйзер». «Киношная» Алиса отличается от «мультяшной» (да, кстати, и от книги-оригинала), как чёрное отличается от белого. Если в мультфильме Алиса – очень любопытная, живая, непосредственная и немного взъерошенная девочка, то в фильме она – элегантна, грациозна и недоступна, как английская королева, зато неуёмное любопытство и живость ума куда-то пропали. Даже когда она потрясает школьников своими знаниями, она выглядит скорее как очень продвинутый пользователь технологий будущего, чем как человек, доходящий своим умом до неожиданных решений путём проб и ошибок. Крыс произвёл неоднозначное впечатление, а вот актёр Вячеслав Невинный («Драйзер») вполне органично смотрелся в роли Весельчака У.
Конечно, для каждого из типов, который мы рассмотрели в статье, можно найти и другие удачные мультяшные примеры. Например, для «Штирлица» (логико-сенсорного экстраверта) – это Ваня Уфимцев («Ивашка из дворца пионеров»), не только хорошо работающий с техникой и не теряющий трезвость мысли в самых опасных ситуациях, но и при этом запасливый и обладающий хорошей реакцией (и как он ухитрился ухватить сумку с инструментами, когда его гуси уносили?); это Капитан Болдырев из «Приключений Васи Куролесова» – прямо воплощённый Агент 007… Если говорить о «Максиме», то нельзя не вспомнить Козявина («Жил-был Козявин») с его коронной фразой «Вы Сидорова не видали? Кассир пришёл».
Продолжать можно без конца.
И всё же, пора закругляться. А то у читателя наверняка уже в глазах рябит от обилия героев. Конечно, обо многих ещё хотелось бы рассказать, но надо же совесть иметь – ведь читатели наверняка тоже хотят попробовать себя в типировании. Может быть, кто-то из них даже захочет оспорить высказанные мной версии, а тут расчёт простой – чем меньше героев обсуждаем, тем меньше возражений потом придётся отбивать.