(поскольку сумма всех биномиальных коэффициентов,, равна
). Физические законы должны обладать математической красотой.
П.А.М. Дирак.
Не все, что математически красиво, является физическим законом.
Частное наблюдение.
Одним из достижений соционики считаются «признаки Рейнина» – бинарные признаки ТИМов, дополнительные к 4-м юнговским. Многие соционики, за плечами которых – опыт практического типирования, считают, что умение ими пользоваться повышает надёжность тестирования, а их открытие – это шаг вперёд по сравнению с американской типологией Майерс-Бриггс [5].
В этом свете крайне странным выглядит тот факт, что, несмотря на всеобщую известность «признаков Рейнина», им до сих пор посвящено чрезвычайно мало публикаций. Гораздо чаще признаки принимаются как данность, и используются как средство дополнительной оценки других соционических результатов [6, 8].
Здесь уместно разделить проблему на две части: 1) собственно получение признаков Рейнина (то, что сделал Г.Р. Рейнин) и 2) их семантическое описание (то, что представила А.Аугустинавичюте). С первой частью мы спорить не собираемся – это всё равно, что спорить с таблицей умножения. Очень кратко математика признаков представлена в следующем разделе. Наша же статья посвящена пункту 2. Какой смысл кроется за названиями признаков? Достаточно ли подробным описанием признаков мы обладаем, для того чтобы использовать их в диагностике?
Только одна работа даёт полное описание признаков Рейнина – первое и единственное в соционике на сегодняшний день. Это статья А.Аугустинавичюте [3], в которой и появился сам термин «признаки Рейнина», а также их названия: «аристократы/демократы», и т.д. В популярной соционической литературе сведения о признаках Рейнина черпаются в первую очередь из данной работы [14]. В то же время, сама А.Аугустинавичюте не раз подчёркивала, что её работы не представляют собой законченную теорию, а являются лишь черновиками! Это, по сути, означает, что «чистовое» описание признаков Рейнина отсутствует. Нас также заинтересовал вопрос, насколько описания признаков от А.Аугустинавичюте согласуются с её же собственными описаниями ТИМов. В тех случаях, когда она не представила развёрнутое описание соответствующего типа, мы использовали описания И.Онуфриенко (Вайсбанда), созданные на основе её черновиков [11].
В.В.Гуленко переименовал и критически переосмыслил ряд данных признаков [5], причём так, что новое толкование утратило связь с первоначальными предположениями А.Аугустинавичюте.
Печальный факт: соционики, которые упоминают признаки Рейнина, нередко понятия не имеют о том смысле, который вкладывали в них А.Аугустинавичюте или В.В. Гуленко. Они пользуются самым что ни на есть бытовым толкованием признаков: «аристократы» – значит, утверждают в обществе иерархию; «демократы» – значит, эту иерархию презирают; и т.д. Такие толкования, как мы увидим ниже, имеют мало общего не только с идеями А.Аугустинавичюте, но и серьёзно противоречат в ряде случаев описаниям соционических типов.
Цель нашей статьи – рассмотреть смысловое содержание признаков Рейнина и пригласить социоников к дискуссии с привлечением их практического опыта. Будем рады, если подобные дискуссии стимулируют проведение экспериментальных исследований в этом направлении.
Пусть у нас имеется n пар независимых дискретных признаков, полным образом описывающих некую реальность (иногда виртуальную, но в данном случае – структуру психики человека). Эти пары являются дихотомиями, то есть взаимно исключают друг друга. При этом полнота системы означает, что любой объект этой реальности мы можем описать путём комбинации n признаков, каждый из которых был выбран из соответствующей пары дихотомий. Поэтому в итоге мы имеем 2^n различных вариантов объектов. Если обратиться к соционике, то четыре пары юнговских признаков (n=4) составляют сенсорика-интуиция (S-N), логика-этика (T-F), экстраверсия-интроверсия (E-I) и рациональность-иррациональность (J-P). Для краткости записи мы будем пользоваться американскими обозначениями для соционических признаков, так как это делал В.В.Гуленко [5]. Напомним, что Юнг не раз подчеркивал: термин «рациональные типы» является синонимом термина «решающие типы», а термин «иррациональные типы» – синонимом термина «воспринимающие типы» [15, с. 44, 57 и др.]. Выбирая из каждой пары по одному признаку, мы получаем 2x2x2x2=16 соционических типов. Как уже говорилось выше, в основе деления на признаки лежит их независимость, то есть, ни один из них не может быть описан какой-либо комбинацией остальных трёх.
Только ли в юнговском базисе можно описать 16 типов соционики? Математик и психолог Г.Р. Рейнин первый математически показал, что юнговский базис может быть не единственным [3, 12]. Если у нас есть n признаков, то мы также можем их комбинировать по 2, по 3 ... по n штук, каждый раз получая новые признаки.
Всего возможных комбинаций, очевидно,
будет
(поскольку
сумма всех биномиальных коэффициентов,,
равна ).
Таким образом, для n=4 число признаков равно 15. Очевидно, что математически все эти признаки равнозначны. То есть, мы можем взять любые 4 из них и по известному правилу получить остальные. Однако соционическая равнозначность признаков пока никем не доказана. Поэтому, основываясь на особом положении 4-х юнговских признаков, мы здесь вводим понятие порядка признака. В дальнейшем станет понятно, зачем. Итак, в случае, когда n=4, помимо 4-х признаков первого порядка, имеем 6 признаков 2-го порядка, 4 признака 3-го порядка и 1 признак 4-го порядка, всего 15 признаков. Согласно теории Рейнина, теперь мы можем выбрать любые 4 независимых признака, и уже с их помощью получить те же самые 16 типов.
Всегда ли за математическими построениями стоит «физический» смысл?
Немного отвлечёмся от соционики. Рассмотрим этот же принцип на примере других признаков, которые, с одной стороны, независимы друг от друга, а с другой – принадлежат к одной семантической плоскости. Представим, что у нас есть 2 генетически заданных признака деления: П – пол (мужчины-женщины) и Р – резус-фактор (+ и –). Таким образом, мы имеем 4 группы людей: мужчины с положительным резус-фактором (М+), мужчины с отрицательным резус-фактором (М–), женщины с положительным резус-фактором (Ж+) и женщины с отрицательным резус-фактором (Ж–) см. Рис.1. А вот три способа, которыми мы их можем сгруппировать исходя из принципа «из двух групп – одна новая»: 1) [М+М–, Ж+Ж–]; 2) [М+Ж+, М–Ж–]; 3) [М+Ж–, М–Ж+]. В первом случае группа образована по половому признаку, во втором – по резус-фактору, а в третьем? В чём смысл объединения этих групп? В чём генетическое и фенотипическое отличие группы [М+,Ж–] от группы [М–,Ж+]?
Если
мы знаем, что некто попал в группу [М+Ж–], даёт ли нам это знание дополнительную
информацию относительно П и Р клиента? К чему приводит такой способ группирования?
Ни к чему. Мы получили «признак», который не имеет смысла.
Подобный пример ничего не доказывает и не опровергает. Он просто напоминает нам о том, что даже корректное применение математических принципов не гарантирует смысловое наполнение результата.
Давайте пока сделаем вид, что с признаками первого порядка, собственно признаками Юнга, нам всё понятно… Мы вчитаемся в описания всех «признаков Рейнина», составленные А.Аугустинавичюте, и проверим, соответствуют ли они её же описаниям соционических типов, или же здесь имеются противоречия.
В теории Рейнина таких признаков 6. Рассмотрим их все последовательно.
Статика/динамика.
Этот, видимо, наиболее популярный среди социоников неюнговский признак получается путём пересечения юнговских признаков E/I и J/P. Таким образом, «статиками» назвали группы (EP+IJ), а «динамиками» (EJ+IP). Наиболее упрощённое толкование этого признака звучит примерно так: динамики вечно вертятся, что-то в руках теребят – мельтешат, короче говоря; а статик, раз выбрав удобное положение, в нём и остаётся (навсегда?). В.В.Гуленко, высказавший такое предположение, в дальнейшем внёс в него серьёзные поправки. С другой стороны, Н.А.Чаур, а позднее – Т.Н.Прокофьева опираются в своих лекциях именно на данное толкование. Наблюдения говорят об ином: одним из самых «динамичных» по этому критерию получается «статик» СЭЭ, а его дуал «динамик» ИЛИ – одним из наиболее «статичных». Не забудем и СЛИ, который гордится своим умением не делать ненужных действий, лишних движений – в чём же тут динамизм? Хочется лишь напомнить, что термины статика/динамика возникли как следствие, мягко говоря, сомнительной с физической точки зрения аналогии между структурой психики человека и двигателем внутреннего сгорания [1]. А незаконная экстраполяция сомнительных аналогий, таких, как «кинетическая энергия – момент статики» и «равновесие – момент динамики» [1, стр. 60-61], не может служить гарантией достоверности умозаключения.
Однако вернёмся к первоначальному, авторскому толкованию признака:
«Для статиков мир представлен объектами, а для динамиков процессами» [1, стр. 72].
«Мышлению статика присуще мысленное приостанавливание всеобщего движения. Мышление динамика, наоборот, включается лишь после того, когда статический объект удаётся представить себе движущимся» [3].
Обращаем внимание читателей на рисуночную часть СТШ (Семантического теста Шульмана), много лет успешно применяемую сотрудниками Международного института соционики (Коротко она описана в [16].). Дело в том, что автор этой методики обратил внимание на то, что статичность/динамичность человека хорошо проявляется в его рисунках: статики изображают «застывшими» и движущиеся объекты, а динамики находят движение даже в неподвижных, казалось бы, объектах, – портретах, в особенности, – изображённых художником-динамиком. Такое толкование полностью совпадает с точкой зрения А.Аугустинавичюте.
Далее:
«Жизненные цели человека — в статическом кольце, методы и способы их достижения — в динамическом. Поэтому у статиков всегда много всевозможных целей, проблема с методами. А у динамиков — наоборот» [3].
Думается, и Г.Шлиман (ЭСЭ), и П. Столыпин (ЛСЭ), и В.Жириновский (ЭИЭ) не согласились бы с подобным высказыванием, да и у динамика Манилова (ИЭИ) целей было в достатке при полном отсутствии методов.
А вот ещё одно различие:
«Внешняя программа принимается по витальному кольцу, которое у статика динамично, а у динамика — статично. Поэтому в случае, если, например, нет чего-то, что следует принести, динамику нужно говорить об отсутствии объекта и о том, что некому принести. Например, об отсутствии воды и водоноса. О том, что нужно принести, он подумает сам. На то он и динамик. Если ему просто сказать: «пойди и принеси», он обязательно чего-то недопоймёт, более того, этим вы можете и обидеть динамика. «Пойди и принеси» нужно говорить статику. Если же вы будете жаловаться ему, что нет воды, он вас просто не поймёт. Не поймёт, что это вежливый намёк, потому что витальному кольцу нужны прямые указания» [3].
Рискнём высказать предположение, что статики не хуже динамиков понимают намёки, а стремление их «принимать к исполнению» зависит, скорее, от терпимости к манипуляциям намекающего.
«Движения динамиков всегда в большей или меньшей мере обдуманы с точки зрения их социальной рациональности и уместности, потому им присуща большая чёткость, отчётливость, иногда и резкость. Это движения от ментального кольца, т. е. «от ума», а не от собственного тела. Движениям статика присущи импульсивность, плавность, натуральность, обусловленность непосредственными внешними обстоятельствами, командами и — не хватает обдуманности, учёта поступков и эмоций других» [3].
Увы, написанное здесь про динамиков относится большей частью к рациональным экстравертам, но не к иррациональным интровертам. (Желающие могут убедиться, прочитав описание признаков шизотимность (она же рациональность)/циклотимность(иррациональность) в [1]. А то, что написано про статиков – к экстравертам иррациональным, особенно к ИЛЭ.
На наш взгляд, ближе всего к толкованию признака подошёл В.Гуленко (см., например, [5]). Ему удалось выделить четыре группы так называемых «соционических темпераментов». Согласно такому делению линейно-напористыми оказываются EJ, восприимчиво-адаптивными – IP, гибко-разворотливыми – EP, а спокойно-уравновешенными – IJ. Что же объединяет линейно-напористых и восприимчиво-адаптивных? А то, что несмотря на внешнее беспокойство первых и внешнее спокойствие вторых, внутренне это две наиболее беспокойные группы (и в этом смысле «динамики»). И напротив, внешне беспокойные гибко-разворотливые и бесстрастные спокойно-уравновешенные представлены внутренне спокойными социотипами («статики»). Поэтому если и можно говорить о буквальной «статике»/«динамике», то именно в применении к внутреннему состоянию социотипов, а не к их внешним проявлениям. Физиологическое основание для такого деления – степень «подвижности» нервной системы (шкала Айзенка нейротизм-стабильность), которая действительно выражается, в частности, в таких параметрах, как экстраверсия/интроверсия и рациональность/иррациональность.
Мы видим, что изначально противоречивое описание признака породило результат: разные соционические школы толкуют один и тот же признак по-разному. Понимание зависит от принадлежности авторов к одной и той же соционической школе. Почти как в известном анекдоте:
«Я закончил школу № 5 с углублённым изучением английского языка. Могу свободно общаться на английском языке со всеми, кто закончил эту же школу».
Упрямые/уступчивые.
Логики экстраверты и этики интроверты (ET+IF) отнесены к «уступчивым», а логики интроверты и этики экстраверты (IT+EF) – к «упрямым». А вот слова, которыми характеризуется «уступчивый» ЭСИ:
«КЛАЙД не сомневается, что негодяев рождает уступчивость непринципиальных» [2, стр. 37]).
И далее:
«Чему КЛАЙД учит своих близких? … Упрямству, неуступчивости, умению противопоставлять свои чувства чувствам других» [2, стр. 39]. А вот выдержка из той же книги, где в качестве примера приводится письмо одного «упрямого» (согласно этой дихотомии) ЛСИ: «В жизни уступчив» [2, стр. 106]. Более того, под уступчивость ЛСИ подводится целая база: так нужно дуалу, «так как ГАМЛЕТ только в отношении непокорных агрессивен, только пока ему кто-то сопротивляется» [2, стр. 111].
Но, быть может, мы извратили глубокий смысл этой дихотомии и лезем со своими обывательскими представлениями в высокую теорию? Чтобы узнать, что же «на самом деле» кроется за этими понятиями, обратимся к оригиналу:
«из-за отсутствия склонности уступать прежде, чем доказано, что требующий уступок – сильнее, назовем их лучше упрямыми. Лишь эти люди реально реализуют принцип, что лучшая оборона — нападение» [3].
Уступчивые же были названы так
«из-за склонности избегать физических столкновений» [3].
Заметим пока лишь, что «уступчивый» СЛЭ самим своим существованием опровергает данную фразу.
Согласно тому же тексту, упрямые
«людей ценят по континуальности настроений и способности держаться, уважению к другим и умению требовать уважения к себе. Быть значимыми, держаться солидно, с важностью».
Немного забегая вперёд, отметим, что это определение перекликается с «бытовым» определением «аристократов». Узнаём всё новые подробности:
«проявляется и во внимании человека к человеку. У упрямых это внимание должно быть непрерывным, континуальным. У уступчивых — дискретным. Постоянного внимания и даже уважения уступчивые не любят. Если ничего не нужно, зачем человека тормошить своим вниманием или уважением, зачем отвлекать его от дел и сосредоточенности?»
Во-первых, при чем тут, которая присутствует в обеих группах? Во-вторых, получается, что половина социона вполне терпит, когда его отвлекают без причины, просто чтобы продемонстрировать своё доброе расположение? И если терпимость, к примеру, ЛИИ так высока, то отчего же он «даже от друзей нередко стремится убежать к своим книгам»[11]?
«Несомненно, есть люди с бoльшими и меньшими потребностями, этого не может не видеть и уступчивый, но он уверен, что потребности появляются сами, как только появляются возможности их удовлетворения, то есть, что возможности удовлетворения должны предшествовать появлению потребностей. Поэтому уступчивый старается создать достаток потребляемых ценностей, сделать их доступными» [3].
То есть, у уступчивых нарушена причинно-следственная связь: что получили, то и хотели. Зато «упрямый уверен, что следует начать с перевоспитания потребностей» [3] Однако представить себе ЭИЭ или СЭЭ, занятых перевоспитанием своих потребностей, нам не хватило воображения. Может быть, чужих? (так и слышится «Скромнее надо быть, товарищ!»).
А вот ещё одна перекличка с «аристократами/демократами» (опять же, в «бытовом» смысле; у Аугустинавичюте, как мы увидим дальше, этого пресловутого смысла нет и в помине). Итак, запоминаем:
«Упрямые не признают панибратства, держатся чинно и важно, человек оценивается ими не по тому, как он работает, а по тому, как он держится, по дистанции. Умеет или не умеет требовать постоянного уважения».
«Уступчивым эмоции должны быть понятными, информативными, достаточно краткими. Было что сказать или обсудить, сказали, обсудили, и тема исчерпана. Не переносят неинформативных эмоциональных тирад»
Что ж, писалось с ИЛЭ, да и только. Но доказывает ли это, что ИЛИ и СЛИ, с их уязвимой, будут упиваться «неинформативными эмоциональными тирадами»?
Признаемся честно, мы так и не получили сколько-нибудь непротиворечивого определения этого признака. Ни внешних, ни внутренних проявлений его нам проследить не удалось ни в соционической литературе, ни в жизни. Уступчивость может проявляться как результат воспитания, вежливости, как результат безразличия, наконец, как результат трусости, забитости (например, после того, как в качестве упрямого получил по голове), да и многого другого, но связывать это ситуативное качество с моделью?…
Аристократы/демократы.
Так в соционике называются соответственно (ST+NF) и (NT+SF). Поскольку за этими признаками закрепилось много мифов, вновь обратимся к первоисточникам:
«Прозвище «аристократы» присвоено тем типам ИМ, в блоках которых элемент времени сблокирован с эмоциями, а самочувствие – с трудом, действиями, поступками. Первое даёт постоянство в эмоциях, второе поиск приятного в работе. Сама работа должна быть по возможности приятной, а её результат дать эстетическое наслаждение. У демократов, наоборот, эмоции недолговременны, определяются самочувствием. Но эти люди отличаются упрямым постоянством в перспективном деле, деле, обеспечивающем безопасность в будущем. Это потому, что элемент времени сблокирован с элементом физической активности» [1, стр. 70].
Какие выводы можно сделать отсюда:
• Аристократы-динамики более постоянны в эмоциях, чем демократы-статики. Проиллюстрируем фрагментом из описания ЭИЭ:
«у него бывают минутные капризы, вспышки радости, неожиданные периоды пессимизма, но, как правило, ненадолго – они исчезают так же быстро, как и появляются» [11].
Говоря о «постоянстве», автор, возможно, хотел выразить нечто иное… но не получилось.
• Статики отличаются большим по сравнению с динамиками постоянством в перспективном деле. Например, СЭЭ должен быть более постоянен в «деле, обеспечивающем безопасность в будущем», чем ЛСЭ. Заметим также, что постоянство, умение доводить начатое до конца, перекочевало из рациональных добродетелей, в «демократические».
• Демократы ищут приятного не в работе. Так и просится продолжение «… а за её пределами». Кто из нас не грешен?
Внешним фактором для различения групп аристократов и демократов, согласно другой гипотезе А.Аугустинавичюте, можно считать социальную роль их представителей. Согласно этой гипотезе «верхние этажи общества» занимают «управленцы» (сенсорики-логики) вместе с дополняющими типами (интуитами-этиками), т.е. 2-я и 4-я квадры («аристократы»). Две других квадры, 1-я и 3-я («демократы»), вырываются наверх лишь на время, чтобы критиковать, исправлять ошибки, допущенные «аристократами», однако в целом удовлетворяются положением «внизу». Однако и внутри данных больших групп имеется свое расслоение: «руководят» экстраверты, а интроверты — на вспомогательных ролях» [7, 9]. Не случайно С.Кашницкий назвал данную схему «структурой страны Утопии». К сожалению, в соционике редко встречается единогласие по поводу социотипов знаменитостей, поэтому приводим наше собственное мнение: 7 из 9 руководителей СССР, а затем России принадлежали к «демократам» (Хрущёв – СЭИ, Брежнев – ЭСИ, Андропов – ИЛИ, Черненко – ЭСИ, Горбачёв – СЭЭ, Ельцин – ЛИЭ, Путин – ИЛИ). Не слишком ли много «кратковременных появлений»? Впрочем, эта статистика, безусловно, не доказывает и обратного, то есть, преимущественного пребывания у власти «демократов». Так что, различать «аристократов» и «демократов» по стремлению к руководству (и по его стилю в случае достижения таковых полномочий) вряд ли представляется возможным.
Но оставим в стороне политическую сторону вопроса, попробуем выделить поведенческие различия. Цитируем выступление Т.Н.Прокофьевой (февраль 2002):
«у аристократа в сознании присутствует некий образ социальной «лестницы», по которой он распределяет окружающих. У демократа же такой лестницы либо нет, либо же их (лестниц) очень много. Аристократы с уважением (или презрением, как повезёт) относятся к человеку именно в зависимости от его статуса (разного рода, разумеется), демократы же вовсе не замечают какие-либо иерархии».
Эта же точка зрения, как известно, уже около 10 лет существует в киевской школе (Международный институт соционики и др.).
Прежде чем приводить какие-либо аргументы, вспомним, что было написано чуть выше про упрямых, про их стремление к значимости, солидности, важности, про умение требовать постоянное уважение к себе. Этими же самыми мерками «упрямые» якобы меряют и других. То есть, «бытовое» понимание аристократии, то, что ряд практиков применяет в типировании, по мнению А.Аугустинавичюте, относится к совсем другому признаку.
Есть и противоположные примеры: тем, кому полагается быть «аристократами», ведут себя как «демократы». Например, в каноническом описании ИЭЭ [11] отмечается: у данного типа «появляются серьёзные проблемы при службе в армии», так как они «склонны к панибратству» и «для них нет закрытых кабинетов». Для типа ЛСЭ, судя по описаниям того же автора, является вполне допустимым спорить с начальством ради интересов дела.
А вот что написано о «демократической» паре СЭЭ-ИЛИ: «Для этой пары типичны аристократически-вежливые отношения с оттенком юмора и лёгкой взаимной критики» [10]. Казалось бы, одно слово – а сколько можно сделать выводов… Но ещё раз повторим: первоначально в этот признак никакой «бытовой» аристократии/демократии не закладывалось. Первоначально был просто принцип деления, «смысловое» толкование наросло позже...
Тактики/стратеги.
Так получилось, что «тактиками» оказались рациональные сенсорики и иррациональные интуиты (SJ+NP), а «стратегами» – рациональные интуиты и иррациональные сенсорики (NJ+SP). Чтобы встать на точку зрения автора, приходится отбросить не только привычные представления о тактике и стратегии (классический стратег Кутузов (ИЛИ) оказывается согласно этому делению «тактиком», а классический тактик Наполеон Бонапарт (СЛЭ) – «стратегом»), но и соционические описания.
Например, в каноническом описании Дон Кихота от А.Аугустинавичюте несколько раз утверждается, что ИЛЭ – хороший стратег, но никуда не годный тактик (см., например, [1, стр.347]). Зато вот, что написано относительно проявления этого признака у ЭСИ:
«КЛАЙД, как настоящий тактик, не только не умеет ждать, он боится ожидания» [2, стр. 63].
Вот только вопрос: относится это к тактике/стратегии или просто следствие слабой интуиции (как и у ЛСИ, ЭСЭ и ЛСЭ)? По-видимому, именно благодаря интуиции в КНС у перечисленных 4-х типов вся группа была названа «тактики». Или вот фраза о «стратеге» (согласно этому признаку) СЛИ из канонического описания:
«Поэтому в субъективных межличностных отношениях СЛИ несмел и осторожен, не отличается и стратегическими талантами» [2, стр. 119].
Классики снабдили нас определениями, прочтём же их:
«Тех, у кого в контактном блоке сенсорика, называем тактиками, потому что они способны давать тактические советы и кратковременную материальную помощь… Их помощь — сиюминутная, советы — о том, как действовать в данной конкретной ситуации. При этом они не требуют отчёта, как эта помощь будет использована и на то ли, на что просят» [3].
И напротив,
«когда в контактном блоке интуиция – информативность индивида стратегическая, он склонен и способен делиться информацией, имеющей стратегический смысл, давать стратегические советы. Они раздают собственное время и потенциальную энергию так, как другие — деньги» [3].
В этом случае можно смело утверждать, что большая часть человечества приходится на стратегические типы, так как желающих одалживать (тем более безотчётно) деньги всегда меньше, чем желающих давать советы. Впрочем «каждый, у кого сенсорика в базисном блоке, всегда при деньгах, всегда имеет какие-то запасы, что-то накапливает. Те, у кого сенсорика в контактном, — по своей природе не способны к накоплению, у них все проходит как сквозь пальцы, и потому они с удовольствием помогают первым» Возникает как минимум два вопроса: Помогают спускать накопленное? Это у ЭСИ и ЛСИ отсутствуют способности к накоплению?
«Обычно стратег-дипломат чему-то учится, приобретает какие-то знания только после того, как узнает, что это ему будет нужно» [3].
Между тем в соционике считается, что общим свойством всех интуитов является накопление информации, потребность в которой вовсе не сиюминутна. Особенно этому недостойному «стратегов» занятию привержены ЛИИ и ЭИИ. Далее
«тактик ищет заработка или старается вернуть одолженное лишь после появления неизбежных расходов».
В который уже раз фраза писалась с ИЛЭ, но вовсе не подходит, скажем, ЭСИ, который и одалживаться не любит, и о своих долгах другим не забывает [11].
«Ровно так же, как тактик старается не иметь сомнительных доходов, стратег избегает «нечистой», «посторонней» информации, с которой можно «влипнуть». Иногда лишь по той причине, что она не относится к тому, чем он официально занимается. Такая «стыдливость» совершенно непонятна тактику. Возьмем, к примеру, соционику. К ней достаточно большой интерес проявляли многие специалисты по типу ЛИИ, ЭИЭ, СЛИ, СЭЭ. Но пока это не академическая наука, использовать её в собственной практике, на деле, в работе они не могут».
Опять из сетований конкретного ИЛЭ выводится общая закономерность. Более того – как это согласовать с непропорционально большим количеством тех же ЛИИ среди пионеров соционики, среди которых – такие имена, как Гуленко, Ермак, Золотарёв, Молодцов, Ритчик? Далее:
«Все они [стратеги] очень осторожны с достоверностью информации, её правдивостью, качеством источников: никогда не спросят у другого, если можно посмотреть в справочник. Тактики — наоборот».
По нашему мнению, ЛСИ, например, не настолько доверчив. Известны примеры, когда этот «тактический» тип получал требуемую информацию у ИЛЭ, а потом перепроверял её по справочнику. Несмотря на то, что во всех случаях ИЛЭ давал верную информацию, отказать себе в перепроверке ЛСИ не мог.
«Тактик не чурается никакого источника информации, если только тот способен приблизить его к какой-то истине» [3].
По мнению автора соционики, ЛСИ не чурается анонимок, ведь не может же писавший их выдумать всё «из головы» [2] – это и есть пример проявления его «тактики»?
Тактик
«не видит никакой необходимости оформлять или официализировать свои знания. Поэтому формальное, оформленное документами образование они приобретают лишь до тех пор, пока не начали работать. Как только приступают к работе, перестают что-либо оформлять, если только это кто-то не делает за них. От оформления ведь знаний не прибудет» [3].
Здесь чёрным по белому описывается позиция именно ИЛЭ, в частности, отношение А.Аугустинавичюте к проблеме официального статуса соционики.
«В дуальной паре стратег-дипломат идёт впереди партнёра по собственной инициативе или выталкивается партнёром. Именно он выдвигает и рекламирует какие-то проблемы или потребности, проявляет инициативу от имени диады» [3].
Во-первых, как уже неоднократно отмечалось самой же А.Аугустинавичюте, реклама – задача этических. Но обратимся к не менее интересному примечанию:
«в этом случае его очень трудно назвать стратегом, гораздо более убедительно, казалось бы, назвать тактиком».
Наконец, хотели бы поделиться наблюдением. Часть социоников всё ещё считает, что тест Майерс-Бриггс может применяться для определения соционических типов. Мы же обнаружили, что по критерию S/N иррациональные сенсорики чаще выбирают N (интуицию), чем S (сенсорику). Чем это можно объяснить: тем, что они отвечают по своей «контактной» функции? Но нет, тогда иррациональные интуиты должны были бы так же часто выбирать как «свой» признак S – на практике же видим, что иррациональные интуиты почти всегда выбирают N. Очевидно, это следствие того, что в понимании американцев признак S во многом перемешался с рациональностью; это же подтвердили экспериментальные исследования О.Р.Меньшиковой (см. [9] и ссылки там же).
Иными словами, признак «тактика/стратегия» остался неопределённым.
Конструктивисты/эмотивисты.
«Конструктивист (FJ+TP) входит в контакт с партнёром действием, поступком, эмотивист (TJ+FP) – сопереживанием, сочувствием» [14]
Если приглядеться, этот признак очень похож на предыдущий. В том смысле, что название его опять же обеспечила лишь половина каждой группы. Почему, к примеру, ЛИИ, у которого в ролевом канале находится, входит в контакт (кстати, нигде не конкретизируется, какого рода этот «контакт») эмоциями, тем более интровертными? По нашему мнению, конструктивистами было бы не менее естественно назвать всех логиков, как и эмотивистами – всех этиков. Иначе следует допустить, что программная логика/этика проявляется слабее, чем нормативная. Что же тогда можно говорить о достоверности определения функций ведущего блока?
Вновь обратимся к первоисточникам:
«Конструктивисты отличаются внутренним постоянством, внутренней уравновешенностью или даже ригидностью» [3].
Выше мы уже рассматривали подобное толкование, касавшееся совершенно иного признака – статика/динамика – в свете соционических темпераментов. Но внутренне спокойные статики и «конструктивисты» – вовсе не одно и тоже. Вряд ли, например, подавляющее большинство ЭИЭ или ЭСЭ («конструктивистов», согласно этому делению) отнесёт себя к «внутренне уравновешенным». Продолжаем:
«Эмотивисты, наоборот, (отличаются) внешним постоянством, т.е. постоянством в делах, во внешних отношениях. Первые [конструктивисты] сравнительно быстро меняют род занятий, вторые [эмотивисты] — объекты, вызывающие как положительные, так и отрицательные чувства и эмоции» [3].
Опять путаница: ранее тот же автор писал, что к более частой смене, как отношений, так и мест работы, склонны экстраверты, которые строят отношения исходя из качества объекта. Интроверты же, якобы, наоборот, готовы меняться сами «под» устраивающие их отношения [1]. Но и это утверждение ставится под сомнение очередным отрывком:
«Для каждого циклотима, наоборот, объект – причина и исходная точка системы, система – следствие объективных свойств объектов: хорошие объекты – хорошие отношения» [3].
Вы не находите, что все эти определения явно противоречат друг другу? Очевидно, как минимум, два из трех приведенных утверждений – ложные.
«Конструктивисты и эмотивисты по-разному общаются. Эмотивисты общаются как бы во всех четырёх направлениях сразу, и поэтому незаменимы в компаниях. Конструктивисты же — лишь в одном. Это какое-то «целевое» общение, направленное на одного человека, на одну тему, на одну идею» [3].
Обращаем внимание, что «одна тема» и «один человек» – разные понятия, их смешение ничем не оправдано, что хорошо видно из следующего примера. Гуманитарии ЭИЭ («конструктивист») и ИЭЭ («эмотивист») общаются с людьми с точностью до наоборот: ЭИЭ лучше работает на большие аудитории, а ИЭЭ предпочитает общаться индивидуально.
Примеры можно приводить и приводить, но признак «конструктивисты/эмотивисты» яснее от этого не станет. Да и есть ли он вообще?…
Беспечные/предусмотрительные (осторожные).
Беспечностью «по-соционически» отличаются интуиты экстраверты и сенсорики интроверты (EN+IS), тогда как предусмотрительностью интуиты интроверты и сенсорики экстраверты (IN+ES).
И вновь не будем полагаться на лингвистические догадки о смысле этих слов – обратимся к первоисточникам. Беспечные
«себя и других
оценивают по всевозможным запасам, как средств производства, так и информации
— 
. И по изобилию
сенсорных ощущений —»
[3].
Не так уж беспечны эти «беспечные», надо признать... Осторожные
«оценивают
по количеству подчинённых людей и пригодных для использования вещей — 
. И по умению планировать,
то есть — распоряжаться временем — 
…»
[3].
Распоряжаться временем, то есть, творчески его использовать полагается уметь ЭИЭ и ЛИЭ, которые здесь относятся к «беспечным».
Мимоходом отметим, что как и в описании предыдущего
признака, перечисленные функции не соответствуют типам ровно наполовину:
к примеру, «беспечный» ЭСИ не обладает в блоке Эго ни,
ни 
.
«Беспечные не имеют понятия, что в какое время укладывается. Потому неспособны к последовательному планированию, их планы нереальны. Или совсем не планируют, или разрываются, чтобы запланированное выполнить в половину срока. То, как используют время, всегда определяется ситуацией, а не планом» [3].
Отметим пока лишь, что часть социоников (не без влияния теории Майерс-Бриггс) считает склонность к планированию качеством, присущим рационалам. А тут 4 рационала, причём два из них – с творческой, почему-то оказываются неспособными к планированию.
Осторожные
«постоянно стремятся к эстетическому наслаждению, готовы восхищаться красотой и возмущаться безобразием. Собственная жизнь оценивается по богатству эстетических переживаний. По-моему, именно они образуют основную массу посетителей музеев, выставочных залов, театров, а возможно, и стадионов» [3].
ЭИЭ тоже, к примеру, склонны оценивать жизнь по богатству эстетических переживаний, да и не только они. Почему же сразу всем «беспечным» в этом отказано? И главное: как вы думаете, каким будет ответ СЭИ и СЛИ на вопрос: «Важны ли для вас эстетические переживания?».
Видно, что и этот признак описан крайне противоречиво, и уж точно нет никаких оснований для его выявления. Впрочем, на практике часто пытаются выявить совсем другое, а именно буквальную «предусмотрительность» и «беспечность». Что при этом получается, можно себе представить…
Весёлые/серьёзные.
Формально здесь пересекаются три дихотомии, исключая N/S. В результате I и II квадры называются «весёлыми», а III и IV – «серьёзными».
Что же дало повод, к такому названию? «Весёлые свободно обсуждают и высмеивают внешние связи, системы потребностей, место человека в социальной иерархии. Много рассуждают о том, что разумно и что нет, о почёте, уважении, желании или нежелании во что-то вмешиваться, оставаться на расстоянии. О делах и подвигах — молчат, как бы боясь «дурного глаза». Поступки вообще почти что скрываются. Когда говорят, говорят лишь о том, что «следовало бы», а не о том, что сами собираются делать» [3]. Некстати, обратим внимание на вышучивание «места в социальной иерархии» и вспомним, что часто это связывается с «демократией».
«Серьёзные, наоборот, скрытны в эмоциях, в том, что их воодушевляет или подавляет, улучшает или портит настроение. Скрывают они и нужные им отношения с объектами, то есть систему своих потребностей и степень их удовлетворённости. Как и место в социальной иерархии» [3].
Скрывает ли, например, СЭЭ своё место в социальной иерархии?!
Читаем далее:
«весёлые стараются работать и вообще — действовать коллективом и осторожно» [3].
Признаться, считали это признаком интроверсии: ведь именно интроверты, согласно Аугустинавичюте, ориентированы на сохранение отношений, в то время как экстраверты – на личную инициативу.
«Весёлые уверены, что каждый человек действует так правильно, честно, старательно, как только умеет. Потому, если поступок приводит даже к преступлению, здесь полная уверенность, что «так получилось» и что, хотя человек виноват по закону, он «не виноват», морально он чист» [3].
Логиков обычно интересуют не причины, не побуждения, а следствия поступков (не как хотелось, а как получилось… или не получилось). Кроме того, вряд ли честность всегда можно считать типным признаком.
«Если наступили на ногу весёлому, он всегда уверен, что это нечаянно. Серьёзный знает, что это специально, и соответствующим образом реагирует» [3]. Похоже, «весёлый» ЛСИ –И.Сталин – не знал, как ему полагается реагировать.
Очевидно, признак весёлые/серьёзные связывают с ценностью/антиценностью
рациональных функций: ценностью 
и 
в I и II квадрах
и ценностью 
и 
в III и IV квадрах. Но эти «ценности» по-разному проявляется даже у зеркальных
типов, например у ЛИИ и у ИЛЭ, у СЛЭ и у ЛСИ, и вряд ли их можно представить,
как описанный выше признак весёлость/серьёзность.
Как и для ряда других признаков Рейнина, название этого может сильно сбить с толку. Зачастую диагностировать пытаются весёлость и серьёзность в их обычном понимании. Хотя, если приглядеться, то в кино трагические (серьёзные) роли чаще играют «весёлые» ЛСИ и ЭИЭ, а комедийные – «серьёзные» СЛИ и ИЭЭ [7]. Такой вот «парадокс».
Рассудительные/решительные.
Здесь пересекаются все дихотомии, кроме F/T. В результате
получаем, что квадры с ценностями и называются рассудительными
(I и IV), а квадры с ценностями и – решительными
(II и III). Описания признака прямо следуют из этой системы ценностей:
«В группе рассуждающих открыто обсуждаются вопросы потенциальных возможностей, способностей, проблемы внутреннего содержания и структуры объектов и субъектов. Стараются не столько «узнать», сколько «понять» природу вещей и явлений. Непонятного не любят и не стесняются об этом говорить. Открытые обсуждения самочувствия, приятных и неприятных ощущений, боли, в общем — разных сенсорных радостей и неприятностей. О предметах и их приобретении говорят только тогда, когда это то, что им нужно. Общих «интеллектуальных» рассуждений на эту тему избегают, а действуют по возможности совместно (см. выше – ранее указывалось, что так действуют «весёлые»). Вещей и денег стараются иметь «сколько нужно», сколько «полагается», «принято». [3].
И, наоборот,
«у решительных открыто обсуждается умение накоплять материальные и человеческие ресурсы как источники кинетической энергии, проявлять свою волю (из-за того они и названы решительными). Открыто говорится о внешности людей, формах, одни формы противопоставляются другим. Свое Я, то есть своя воля и внешность, на словах тоже очень часто противопоставляется другим» [3]
Следует также отметить, что признак решительные/рассудительные довольно часто с подачи В.Гуленко называется иначе – центральные/периферийные. С точки зрения Гуленко, только центральные квадры могут участвовать в руководстве, а периферийным светит лишь быть на подхвате [9]. Что ж, ещё один вариант страны Утопии...
Однако учтём, что в цивилизованном обществе грубая сила не приветствуется, а «негрубую» время от времени приходится проявлять многим; поэтому, как определять этот признак на практике, представить трудно. Именно поэтому на практике часто наблюдаем, что при ответе на вопрос «склонны ли Вы использовать силовые методы или предпочитаете договариваться?» находится мало желающих выбрать первое – даже среди представителей «центральных» квадр.
Позитивисты/негативисты.
Если пересечь три дихотомии, кроме J/P, то мы получим эти две группы. Чем же они различаются?
Итак, у них
«разное отношение к новому. Позитивисты постоянно находятся в поиске нового, интересного, старое уже наскучило, и любую новую информацию, любого нового человека они воспринимают радостно, с энтузиазмом. Это пионеры нового. Негативистам хорошо с тем, что у них накопилось, к чему привыкли, к новому они относятся с недоверием, опаской, отрицанием. По своей природе эти люди недоверчивы, консервативны» [3].
Что сразу бросается в глаза: «позитивистам» приписываются качества, которые в соционике считаются качествами экстравертов (готовность к постоянному восприятию информации), а «негативистам» – качества интровертов (стремление ограничить поступающую информацию, более тщательная переработка того, что уже накоплено). А между тем, половина «позитивистов» – интроверты, как и половина «негативистов» – экстраверты.
«К этому следует добавить, что пионеры-позитивисты видят во всём, прежде всего, то, что людей объединяет, связывает, сближает. Консерваторы — то, что людей разделяет, отличает, разъединяет» [3].
Заметим, что свойство видеть в первую очередь общее часто приписывают иррационалам – они видят целостную картину, и напротив, рационалы лучше замечают различия [5]. Причём, дихотомия J/P – единственная, которая не участвует в образовании рассматриваемого признака. Что же мы получаем: согласно такому определению «позитивистами» должны быть экстраверты-иррационалы (ИЛЭ, СЛЭ, ИЭЭ, СЭЭ), «негативистами» – интроверты-рационалы (ЛИИ, ЛСИ, ЭИИ, ЭСИ), все остальные 8 типов под эти определения просто не попадают, ни рыба – ни мясо в этом смысле. Но согласно такому делению, СЛЭ и ИЭЭ отказано быть «позитивистами», как и ЛСИ и ЭИИ не полагается проявлять «негативизм». Почему?
«Отношение к работе. Пионеры-позитивисты, если уж берутся за какую-то работу, то действуют с охотой и размахом, но не любят проверять результаты: сделанное они как будто сдают партнёру, который должен сам все проверить, оценить, успокоить, что все в порядке или потребовать какой-то доделки» [3].
Это, опять же, свойство иррационалов – неумение, нежелание доводить дела до конца. Во всяком случае, иррационалу, чтобы довести дело до конца требуются гораздо большие усилия, чем рационалу, которому труднее бросить дело незаконченным. С другой стороны, об этом же свойстве Аугустинавичюте пишет, как о свойстве экстравертов [1], в чем с ней согласны американцы – сторонники теории Майерс-Бриггс.
«Консерваторы-негативисты в работе отличаются точностью, прецизионностью. Просто так никому не доверяют, все проверяют на себе и других. Проверять их самих обычно излишне. Разве только, с точки зрения необходимости придать их активности больший размах. Из-за склонности все проверять и уточнять их можно назвать «корректорами» или «редакторами» [3].
Но, простите, про доверие и недоверие к информации говорилось в признаке тактики/стратеги, где такое недоверие приписывалось «стратегам». Теперь же выходит, что «негативистам».
«Став формальным лидером, негативист сразу же ограждает приобретенную территорию от неконтролируемых влияний, начинает «диктовать». Все, что извне, требует его тщательной личной проверки» [3].
Скорее этот стиль можно приписать волевым сенсорикам, а если более широко, то внести в ценности II и III квадры. К примеру, к такой диктовке склонен «позитивист» ЛСИ. Впрочем, мы не считаем, что всё так просто. Далее:
«Отличительная черта руководства этого типа («позитивистов») — управлять не самими людьми, а их энтузиазмом. Воли они не проявляют, категорически не демонстрируют» [3].
Как СЛИ может управлять энтузиазмом других,
имея в КНС – загадка.
Как СЭЭ может не проявлять воли – тоже загадка.
Ничем не подкреплён тезис Аугустинавичюте, что
«истинным диктатором может быть только негативист» [1].
В своей таблице знаменитостей она сама приводила немало противоположных примеров. Иначе мы будем вынуждены считать, что Гитлер – это диктатор, а Сталин – не диктатор и Юлий Цезарь – тоже не диктатор (каковым он был даже по должности!). Но это уже не соционика – это идеологические изыскания.
Вообще трудно понять, почему комбинация всех признаков, кроме рациональности/иррациональности, должна приводит к такому странному эффекту, как позитивизм/негативизм человека. (А на деле – оптимизм/пессимизм. Нам приходилось сталкиваться с декларацией того, что эти качества, позитивизм-оптимизм и негативизм-пессимизм, не тождественны, но в чём же кроится их различие, объяснить так никто и не смог.)
Примечание. Данный признак как будто бы проявляется в описаниях некоторых соционических типов. Например, ЛИЭ демонстрирует оптимизм даже в самых сложных ситуациях, ЛСЭ – наоборот, предпочитает больше говорить об отрицательном (хорошее и так само собой разумеется) [11]. Это – позитивизм и негативизм в самом что ни на есть бытовом смысле, а не в том, в каком признак толковался автором. Однако из отдельных фактов ещё не следует, что данное правило можно распространить на все типы. У некоторых, как мы только что рассмотрели, данный признак действует лишь «постольку-поскольку». К примеру, ИЭЭ, у которого
«радужное настроение сменяется приступами хандры, и наоборот» [11]
- позитивист или негативист?
Левые/правые.
Этот признак мы получаем, если пересечь все дихотомии, кроме E/I. Признак весьма и весьма интересный, поскольку
«16 типов ИМ или восемь диад ИМ объединяются в два кольца социального прогресса. Кольца имеют противоположные направления… Они совершенно тождественны, пока не учитываем их противоположного знака и противоположного направления. Противоположность знака и есть та великая притягательная сила, которая их тянет друг к другу».
Похоже, аналогия с притяжением положительных и отрицательных зарядов в электродинамике «объясняет» множество явлений из самых разных областей жизни…
«В первом кольце потенциальная энергия сразу используется в труде, после чего появляется ИКЭ, которая возбуждается, подвергается внутренней мобилизации (М). Во втором кольце СП ИПЭ, во-первых возбуждается, превращается в ИКЭ, после чего используется в работе. Это самый нормальный ход энергетического метаболизма. Если источником потенциальной энергии является топливо или — человек. Тогда потенциальная энергия зажигается, превращается в кинетическую и используется в работе… В первом кольце ход противоположный. Наличие потенциальной энергии ведёт прямо к работе. Это поймем лишь после того, когда представим, что потенциальная энергия — сырье, к которому прибавляется труд человека ради изготовления подходящих для потребления объектов» [3].
Итак, снова все выводы сделаны на основе аналогии с двигателем. Между тем аналогия (и то не всякая) уместна лишь для того, чтобы описать новое явление, опираясь на предыдущий опыт и знания, и не более того.
«Возможно, левых больше волнует объективное, в том числе бесполезная трата земных богатств, правым кажется, что самое важное на земле — человек с его воодушевлением и потребностями… Возможно, у правых есть способность заботиться о человеке просто потому, что он человек, а не потому, что его активность нужна обществу. Все это следует изучить. В настоящее время достоверным является лишь то, что в чем-то между ними существенная разница и что в её основе — противоположное направление ИМ» [3].
Действительно, если люди работают на одном предприятии (например, пекут булки), то ведь должно быть между ними что-то общее, полнота, например... Впервые у автора появляются сомнения – слово «возможно» употребляется несколько раз. Но сомнения тут же заглушаются взятым наугад примером:
«…предполагается, например, что левые — большие домоседы и с большим удовольствием принимают гостей у себя дома, на своей территории, чем покидают её и навещают других; правые, наоборот, обычно с большим удовольствием ходят к другим, чем принимают у себя» [3].
Очевидно, правые ходят в гости к левым, чтобы там о них заботиться, просто за то, что левые – тоже люди, хотя и левые…
Новое в понимание данного признака внёс В.Гуленко. Для начала он переименовал левых в правых, а правых – в левых. После этого толкование данного признака разными соционическими школами стало приобретать самые причудливые формы. Высказанная Гуленко сначала устно (на ряде семинаров), а затем и в публикациях [5] мысль, что «левые нацелены на результат, а правые на процесс», сейчас активно поддерживается московской школой, в частности, Т.Прокофьевой. Между тем, когда мы в сентябре 2002 г. выступали с предварительным докладом по данной теме перед различными киевскими школами, такая точка зрения была киевлянами дружно отвергнута. Хорошо бы провести опрос, кто и на что реально нацелен. Если потом убрать фон (поменьше работать – побольше получать), то нашим глазам, скорее всего, откроется глубокая истина: в том, что людям нравится делать, они нацелены на процесс (не пренебрегая, естественно, результатом), в том, что не нравится, но необходимо – на результат (а ещё лучше – унести бы подальше ноги).
Он один-единственный, полученный пересечением всех юнговских признаков в 4-хмерном пространстве соционики.
«Хотя признак выявлен достаточно давно, о его проявлениях в характере и поведении человека пока можно сказать очень немногое. О квестимах уже с самого начала было известно, что эти люди, говорят преимущественно в вопросительных интонациях и как бы менее категорично, чем деклатимы. Квестим всегда, в какой-то мере, спрашивает, как бы стараясь не навязывать своё мнение… У квестима в глазах вопросительный знак, у деклатима, склонного к декларированию, утверждению различных истин — восклицательный» [3].
Действительно, есть такие качества у людей, но почему они должно иметь соционическую природу? Или принцип здесь схоластический: всё, что существует, должно быть описано в Библии, если нет – значит это ересь? Но соционика, к счастью, не описывает пока ещё многих вещей. Хотя, похоже, не за горами типирование планет, водолазных костюмов, подсвечников, канцелярских кнопок, древесно-стружечных плит… Впрочем, это уже совсем другая напасть соционики.
Вернёмся к нашим квестимам/деклатимам.
«Об этих двух группах людей известно ещё одно. У квестимов — склонность «вещать на месте». Они не то что не заботятся о слушателе, в них живёт уверенность, что если он решил что-то сказать, то близкие явятся к нему, как только услышат начало этого вещания… Деклатимы в этом отношении представляют собой нечто совершенно иное. Они, прежде чем начать говорить, находят слушателя, а когда слышат, что в другой комнате начали разговаривать, идут посмотреть, что там происходит» [3]
…а там, надо думать, сидит квестим и разговаривает со стенкой.
«Можно ещё добавить, что квестимов вдохновляют и растормаживают восклицательные знаки и категорический тон деклатима, а деклатимов — вопросительные, требующие помощи и располагающие к совету интонации квестима» [3].
Ясно: на все вопросы, которые появляются в голове у ИЛЭ, ответы даст СЭИ… Но мы сами, будучи по этому определению квестимами, можем не согласиться. И вот почему. Квестимы предрасположены к дискуссии. Если у них есть много вопросов, но это не означает, что, выслушав тираду деклатима, эти вопросы отпадут. Скорее всего, то, что может сказать деклатим – всего лишь одна из версий, которая уже сидит в голове у квестима (Здесь речь идёт не о тех, кому согласно соционике полагается быть деклатимами, а о деклатимах «по жизни»). Поэтому уверенные интонации деклатима в спорном для квестима вопросе укажут квестиму лишь на ограниченность деклатима.
Можно также привести ряд исторических примеров явных квестимов, которым «полагалось» бы быть деклатимами: Сократ (ИЛИ), И.Бродский (ИЛИ), М.Лермонтов (ИЛИ), а также ряд «деклатимов по жизни», которые незаконно избежали квестимности: Л.Толстой (по мнению разных авторов – СЭЭ или ЭИЭ, но в любом случае «квестим»), В.Жириновский (ЭИЭ), Горбачёв (СЭЭ). Более того, пример с Сократом – просто кричащий: ведь известная «сократовская» манера ведения диалога как раз и состоит в постоянном задавании вопросов, чтобы собеседник сам подошел к нужной истине.
Итак, мы выяснили следующее.
«Хороших» описаний признаков Рейнина – нет. Существующие же описания настолько противоречивы, что не могут служить доказательством существования признаков Рейнина в соционике, и тем более не могут применяться в тестировании. Сплошь и рядом одно утверждение А.Аугустинавичюте опровергается её же следующим утверждением.
Из практических примеров: в феврале 2002 г. Т.Н.Прокофьева проводила в Санкт-Петербурге показательный эксперимент, когда у испытуемого (давно знавшего свой тип) определялись и 4 юнговских признака, и остальные «признаки Рейнина» (с целью повышения достоверности результата). Тем не менее, использование последних никак не помогло исправить первоначально допущенную ошибку по двум из юнговских шкал (ЛСЭ вместо реального ЭСИ).
Возникает вопрос: на чём основана уверенность в содержании признаков Рейнина? Сам Рейнин пишет авторам статьи, что «комбинация – это формализм построения и никакого отношения к семантике признаков не имеет. Построить этот признак можно разными способами. Комбинация ни к чему не приводит, кроме нового разбиения, свойства которого никоим образом от способа построения не зависят». Как же удалось решить эту нетривиальную проблему со смысловым наполнением признаков? Наше предположение: на вакантные должности были выдвинуты некоторые часто используемые характеристики человека. В этом случае за гипотезой должна была последовать серьёзная проверка… Но так сложилось, что соционика была придумана автором-ИЛЭ; поэтому неудивительно, что основные положения были выдвинуты ею и проверены, исходя в первую очередь из собственного опыта. По нашему мнению, описания большинства признаков Рейнина получались по принципу: «Если ИЛЭ – статик, и заявление X для него справедливо, то оно справедливо для всех статиков вообще». В тексте статьи [3], как видно из приведенных выше примеров, мы нашли достаточно много подтверждений такому предположению.
Содержание же используемых в соционической практике признаков основано либо на довольно противоречивых описаниях, рассмотренных нами выше, либо на бытовых представлениях, «извлечённых» из названия признаков, либо на ещё не опубликованных исследованиях (за которые, таким образом, никто не отвечает).
Возникает и ещё один вопрос: почему же, несмотря на всю шаткость смыслового содержания признаков Рейнина, они произвели такое серьёзное впечатление на соционическую общественность, что до сих пор считаются одним из главных достижений соционики?
Здесь можно выделить как минимум две причины.
Во-первых, часть исследователей признаёт, что часть признаков у них в части случаев работает. Было бы странно считать коллективным самообманом независимое мнение довольно большой части социоников-исследователей. Значит, осталось лишь проверить при помощи экспериментов: относится ли к целому то, что относится к части.
Во-вторых, зачастую гуманитарии испытывают комплекс неполноценности перед представителями точных наук. Действительно, математике – несколько тысяч лет, психологии и социологии – от силы столетие. Гуманитарные науки только-только начинают осваивать нишу, которую ранее прочно занимала церковь. И такое отношение сплошь и рядом проявляется в быту: студент мехмата готов часами рассуждать о проблемах гуманитарных наук, в то время как гуманитарии, как правило, воспринимают математику как нечто сложное и малопонятное. Так и в соционике одним из её «козырей» перед психологией априори считается то, что её создавали в основном представители точных наук [5].
Именно «математичность» признаков Рейнина оправдывает в глазах соционика любые противоречия в их смысловом содержании. При этом игнорируется замечание Рейнина о том, что из математического построения семантика признаков ещё не следует. Даже для первокурсника, знакомящегося с математикой, данное замечание является очевидным фактом; для гуманитария же, далёкого от математики, «математичность» становится культом. А где культ – там кончается наука.
Для начала – абсурдный пример. Представим себе, что мы «извлекли» из периодической системы элементов Д.И.Менделеева элемент № 17 – хлор Cl, а вместо него поместили соединение NaCl. Если при этом мы оставили элемент № 11 – натрий Na, то можно ли считать, что такая замена не вносит никаких принципиальных изменений в химию? Это сейчас мы хорошо знаем, что Na и Cl – элементы, а NaCl – всего лишь соединение. Однако в представлениях алхимиков вплоть до XVIII века соль была равноправным элементом среди других элементов. Не обстоят ли дела таким же образом и с гипотетическими «признаками Рейнина»?
В соционике стало уже недоброй традицией оставлять вопрос о материальных носителях признаков «на потом». В лучшем случае произносятся дежурные слова о право-левой симметрии головного мозга. Особо любопытным нарисуют чакры и скажут, что у интровертов энергия входит через какие-то особые места (не везде прилично показывать, какие именно), а у экстравертов из этих же самых мест энергия выходит. После этого считается, что можно переходить к священным понятиям информационный и энергетический метаболизм. Посмотрим, какое «объяснение» одного из этих процессов нам предлагает автор соционики.
«Полный такт энергетического метаболизма образован из одного телотакта и одного полетакта. Из всего мне известного создаётся впечатление, что в основе каждого полетакта лежат такие фундаментальные явления природы, как гравитационное и электромагнитное поля, гравитационные и электромагнитные волны. Потенциальной энергии, по-видимому, соответствует гравитационное поле, кинетической энергии – электромагнитное поле, возбуждению – электромагнитные волны и работе – гравитационные волны» [1, стр. 58].
Для физика данный текст представляет не больше смысла, чем для химика – деление материи на четыре «первоэлемента» (справедливости ради заметим, что аналогии с «первоэлементами» тоже использовались некоторыми социониками, что не делает им чести). Приём использования аналогии придуман с простой целью: на примере хорошо знакомого явления попытаться нащупать/объяснить другому явление новое и неизвестное. В приведённой только что цитате не содержится ровно никакого физического смысла, иначе как заклинанием назвать её нельзя.
В настоящее время ведётся активный поиск локализации дихотомий К.Юнга в различных отделах головного мозга (см., например, обзорную статью [13]). Несмотря на всю сложность связей между разными отделами мозга, данные психофизиологии позволяют считать отдельные участки мозга «ответственными» за конкретные психические характеристики человека (таким образом были выделены зона Брока, зона Вернике и т.д.).
Исходя из этого, в соционике уже выдвигались гипотезы о психофизиологической локализации соционических функций (В.В.Гуленко и М.С.Сандомирский, С.А.Богомаз, Д.А.Иванов и др.). Мы посчитали необходимым привести выдержки из работы В.Л.Таланова, где был проведён всесторонний сравнительный анализ данных психофизиологии с 4-мя дихотомиями Юнга [13].
Так, Таланов предполагает, что с затылочными областями мозговой коры сопряжены интуиция и сенсорика (функции восприятия), а с передними, лобными и височными отделами коры – логика и этика (функции суждения).
“Ещё до появления соционики было экспериментально установлено, что логические механизмы более тесно связаны с левым полушарием, а эмоциональные – с правыми (Гуленко, Сандомирский). …любое увеличение значения одной из функций (например, логики) детерминирует вынужденное снижение величины другой парной функции: этики… Поэтому можно говорить об обратной связи между величиной этики и логики, о том, что в количественном отношении они находятся на разных чашах весов одного коромысла” [13].
Точно такая же корреляция существует и между сенсорикой и интуицией.
«С физиологической точки зрения, есть основания связывать работу воображения с активацией левой затылочной области, включая ассоциативную речевую зону Вернике, связанную с решением эвристических задач, с новизной восприятия, контролем текущей информации и сигналами тревоги… и одновременно правой лобной области, отвечающей за мысленные пространственные повороты объектов (Павлова, Романенко, 1988). Напротив, для решения чисто сенсорных задач и равно для преобладающей фоновой активации коры у сенсориков в спокойном состоянии характерны паттерны активации коры, включающие в себя правую затылочную область и левую предфронтальную область. Таким образом, характеристичный для сенсориков паттерн активации коры «ортогонален» паттерну интуитов – соответствующие зоны почти не перекрываются и конкурируют между собой за энергетические и информационные ресурсы мозга» [13].
Теперь перейдём к шкале «интроверсия-экстраверсия». По Таланову, дихотомия экстраверсия-интроверсия проявляется так:
«преобладание активности информационной системы мозга (фронтальный неокортекс + гиппокамп) даёт экстравертную установку личности. Преобладание же активности потребностно-мотивационной системы (гипоталамус + амигдала) даёт интровертную установку личности... Модель Симонова появилась благодаря нейрохирургической практике, в ходе которой показано появление выраженно экстравертного и интровертного паттернов поведения при электростимуляции соответствующих зон, и, наоборот, исчезновение соответствующего паттерна вертности, смена его на противоположный при деструкции соответствующих мозговых зон» [13].
Заметим, что с психологической точки зрения, такое определение экстраверсии и интроверсии ближе к тому, которого придерживался К.Юнг.
Столь обширные выдержки даны здесь с единственной целью: напомнить, что представление о юнговских признаках опирается не только на буйное воображение соционика, но и на вполне материальные факты – физиологию человеческого мозга. Принцип структурности рефлекторной теории Сеченова-Павлова говорит: в мозгу не может быть бестелесных процессов; каждой функции, какой бы сложной она не была, соответствуют нервные элементы, которые её выполняют [4, стр. 17]. Теперь зададимся вопросом: «Представлены ли материально в человеческом мозгу признаки Рейнина?». Если нет, то их можно рассматривать только как абстрактный способ классификации соционических данных. Если да, то возможны лишь два варианта:
1) Признаки Рейнина (дополнительные к 4-м юнговским) также имеют свои материальные носители наравне с юнговскими, но эти носители (отделы мозга, а не связи) пока не открыты (в конце концов, недостатки теории принято сваливать на несовершенство эксперимента… до поры до времени);
2) Физиологического объяснения признакам Рейнина в виде конкретных участков мозга нет – их можно представить только как результат связей, взаимодействия между данными участками.
Рассмотрим первый случай: признаки «существуют» не только математически, но и локализованы в различных отделах головного мозга. Тогда, поскольку они пространственно разделены и в этом смысле независимы, это приводит нас к типологии из 215=32768 типов. А как же иначе? Ведь признаки существуют материально и все сразу, а математически абстрактное утверждение об извлечении «лишних» признаков не проходит на практике. То есть, гипотеза о физиологической локализации всех признаков Рейнина противоречит юнговской «четырёхмерности» соционической теории. (Да и вообще говоря, Природа не обязана следовать соционической теории – соотношение здесь обратное).
Во втором же случае, ни о каком равноправии и взаимозаменяемости признаков говорить уже не приходится. Действительно, чтобы признаки Рейнина хоть как-то себя проявляли, они, поскольку сами не имеют материальных носителей, будут «вынуждены использовать средства» юнговских признаков (выступая как связи между отделами головного мозга). Так от красивой математической идеи о равноправии всех 15 признаков мы вынуждены перейти к другой: об особом положении признаков Юнга и о подчинённости им прочих 11 признаков. Отсюда, в частности, следует, что если в некоем конкретном случае какая-то из юнговских дихотомий выражена слабо, то признаки Рейнина (производные от этой юнговской дихотомии) будут проявляться в ещё меньшей степени.
Проиллюстрируем
наше утверждение на примере признака «статика/динамика». Допустим, что
испытуемый является экстравертом, но его показатели по этому признаку
невелики. Скажем, на 55% он экстраверт, на оставшиеся 45% – интроверт.
С рациональностью/иррациональностью пусть дело обстоит лучше: 30% – P,
а 70% – J. Подчеркнём, это не ошибка человека, проводящего типирование,
это физиологические параметры данного субъекта.
А теперь посмотрим, как у данного субъекта будет проявляться признак статика/динамика. На Рис. 2 квадратом выделена область, в которую попадают признаки испытуемого. Видно, что он существенно залезает как в область статики, так и в область динамики. В числах имеем:
Sдин= 0,7?0,55+0,3?0,45=0,52=52%
Sстат= 0,7?0,45+0,3?0,55=0,48=48%
Очевидно, что в любом случае (даже нереальном J=100%, Р=0%) признак статика/динамика не может проявляться лучше, чем признак E/I. Это можно представить себе, если признать, что признак статика/динамика проявляется как соционический темперамент человека. Чистые же темпераменты встречаются редко. К примеру, у одного и того же человека в 50% случаев (времени) реакция может быть реакцией сангвиника, в 30% – флегматика и в 20% холерика. В какой момент его застанет тест или соционическое интервью, можно только гадать. Кроме того, буквального соответствия (как это предполагалось первоначально) между линейно-напористыми и холериками, между гибко-разворотливыми и сангвиниками, между восприимчиво-адаптивными и меланхоликами, а также между спокойно-уравновешенными и флегматиками не существует. Если бы такое соответствие было бы, то, к примеру, все представители типов СЛЭ и ИЭЭ однозначно относились бы к сангвиникам, хотя известно, что среди них достаточно много холериков [10]. Ясно, что признаки следующих порядков будут иметь ещё меньшую выраженность. Что уж говорить о признаке 4-го порядка…
Наличие «признаков Рейнина» мог бы доказать или опровергнуть тест, построенный на любых четырёх независимых из них, взятых вместо 4 юнговских (а не вместе с ними). За решение подобной задачи до сих пор не брался ни один соционик, хотя Гуленко, к примеру, и утверждает, что некоторые из «признаков Рейнина» должны проявляться даже сильнее, чем основные. Здесь нельзя не процитировать А.Аугустинавичюте:
«Теория признаков Рейнина дает возможность составить тест по 15 шкалам. В случае, если тестируемый на все 15 шкал ответил равнозначно, с выходом на тот же тип имеем почти четырёхкратную проверку. По-моему, этого достаточно» [1].
Думаем, что если такой тест будет создан, он легко докажет или опровергнет наши выводы о неравнозначности (не математической, а практической) признаков Рейнина.
Вместе с тем, наша статья не ставит целью огульное отрицание всего, что связано с данными признаками.
Во-первых, некоторые из признаков, по крайней мере, хорошо наблюдаются если не на практике, то на модели А (авторы не ставили задачу критического анализа данной модели).
Во-вторых, теория признаков Рейнина часто используется как иллюстрация принципа, положенного в основу соционики: есть качества, по которым люди дополняют друг друга; и есть качества, различие которых приводит к противоречиям, конфликтам.
Нам думается, что экспериментальную проверку существования и/или содержания таких качеств следует проводить, не связывая себя a priori теорией признаков Рейнина, а сопоставляя с ней полученные в результате экспериментов данные. Только так можно будет судить о надёжности, валидности смыслового наполнения того или иного признака (которых в результате может оказаться и более 15-ти). Поэтому мы надеемся, что такие эксперименты будут проводиться – с тем, чтобы факты вытеснили из соционической теории догадки.
1. Аугустинавичюте А. Соционика. Введение. СПБ., 1998.
2. Аугустинавичюте А. Соционика. Психотипы. Тесты. СПБ., 1998.
3. Аугустинавичюте А. Теория признаков Рейнина. Очерк по соционике // „Соционика, ментология и психология личности”, 1998, №1-6.
4. Воронин Л.Г., Колбановский В.Н., Маш Р.Д. Физиология высшей нервной деятельности и психология. М. «Просвещение» 1977, 223 с.
5. Гуленко В.В., Тыщенко В.П. Юнг в школе. Новосибирск, 1997.
6. Карпенко О.Б., Букалов А.В., Чикирисова Г.В. Признаки Рейнина: гендерные различия и социальные ожидания // „Соционика, ментология и психология личности”, 2000, №5.
7. Кашницкий С.Е. Среди людей. Соционика — наука общения. М., Армада-пресс, 2001.
8. Леонтьев В.О. Признаки Рейнина и теория баланса // „Соционика, ментология и психология личности”, 2000, №5.
9. Лытов Д.А., Ор-ский В.В. «Управляющие» и «лидеры» в соционике и типологии Майерс-Бриггс // „Соционика, ментология и психология личности”, №6, 2001.
10. Мегедь В.В., Овчаров А.А. Учитесь эффективно управлять людьми. Киев, Карвали, 2000.
11. Онуфрієнко І.Д. Соціоніка // „Наука і суспільство”, Київ, 1990, №№ 1-5.
12. Рейнин Г.Р. Группа биполярных признаков в типологии К.Юнга. // „Соционика, ментология и психология личности”, 1996, № 6.
13. Таланов В.Л. Краткий справочник по Юнговской типологической модели. Физиологические и энерго-информационные основы типологии К.Г.Юнга (рукопись, готовится к публикации). СПБ, 2001.
14. Филатова Е.С. Соционика для всех. Наука общения, понимания и согласия. СПБ, 1999.
15. Юнг К.Г. Психологические типы. М., «Алфавит», 1992.