От редакции. Судя по опросу, первые результаты которого уже начали поступать, социоников очень интересует вопрос, как соционический тип отражается в речи, и есть ли объективные методы анализа речи с целью выявления типа. А также, разумеется, вопрос о том, насколько надёжны уже существующие методики анализа речи, которые опубликовали различные соционики: Ермак, Эглит, Кривошеев, Кочубеева, Миронов, Стоялова… кого мы ещё забыли упомянуть?
В прежних рассылках мы уже публиковали мнение Ирины Эглит по этому вопросу. Сейчас мы хотим обсудить эту тему подробно, и предлагаем присоединиться читателям. Вот первая публикация (а на подходе есть и ещё) – фрагмент из статьи Елены Павликовой о социотипе драматурга и сказочника Евгения Шварца, которая будет опубликована в ближайшем выпуске московского «Журнала Научного соционического общества».
В последнее время в соционической среде становятся всё более распространенной практика выдвижения версии ТИМа по письменной речи. При этом часто предполагается, что конкретное лексическое наполнение и синтаксическое построение фраз соответствует столь же конкретной проявленности аспектов информационного потока и свидетельствует о не менее конкретной выраженности признаков Рейнина.
Вот что пишут по этому поводу авторы статьи «Методика типирования по признакам Рейнина с применением контент-анализа»:
«Высказывания анализировались как по структуре (частота встречаемости разных глагольных форм, отрицательных частиц, степень последовательности изложения, завершенность периодов), так и по семантике. (…) За единицу контент-анализа принималось высказывание, содержащее проявление одного из признаков Рейнина (включая юнговские)».
Авторы впоследствии напечатанной книги «Семантика информационных аспектов» Л.Кочубеева, В.Миронов и М.Стоялова подчеркивают, что:
«…семантические поля отдельных аспектов могут содержать как уникальные значения, так и перекрывающиеся»,
Более того, они справедливо замечают:
«Поэтому важно слушать не только то, о чём говорит человек, но и как и какими средствами он это делает».
Тем не менее, в «Послесловии» к своей книге они выражают достаточно смелые надежды:
«Мы надеемся, что выделенная нами аспектная лексика послужит базой для разработки программного анализа текста с целью определения ТИМа его автора. В любом случае словари, опубликованные в этой книге, существенно изменят практику определения ТИМа, и в т.ч. заочную диагностику».
Однако, вопрос о том, что же такое контент-единица в определении соционического ТИМа по тексту, остается открытым. Между тем сторонников контент-анализа, кажущегося таким легким и беспроигрышным и зачастую воспринятого довольно поверхностно, становится всё больше и больше.
Приведу лишь два конкретных примера подобного анализа.
Ефим Кривошеев [Кривошеев. 2005]:
Томас Хаксли (Гексли), частное письмо (отрывок); перевод Т.Алексеевой. В квадратных скобках даны комментарии Е. Кривошеева.
«Поскольку я не вижу никаких конкретных вопросов в вашем письме [оборот, типичный для логиков], я думаю продолжить [ЧИ] рассказывать Вам о том, каким же, вероятно [ЧИ], будет тот самый мой образ жизни – моя судьба уже решена [БЛ] (на следующие пять лет [БИ], по крайней мере [БЛ]). Я сказал Вам в моем последнем письме, что я, вероятно [ЧИ], буду иметь здесь постоянную [БИ] работу [ЧЛ].
Ну, я был рекомендован сэром Джоном Ричардсоном, и, безусловно [БЛ], должен был получить ее, если бы (к счастью [БЭ]) Адмиралтейство не поставило своего человека [БЭ; здесь стиль фразы характерен для интроверта].
Дерзко [ЧЭ] веря в свою счастливую звезду, я знал [ЧЛ], что это произошло только потому [БЛ], что у меня должно было быть нечто лучшее [ЧЭ], и так оно и вышло [в этой фразе имеется намек на предусмотрительность и левое кольцо]; в течение дня или двух после того [БИ], как я был выгнан из музея [намек на интроверсию], сэр Дж. Ричардсон (который по той или иной причине [БЛ] выказывал мне свое расположение [БЭ] как к особенно хорошему другу [БЭ]) сказал мне, что он получил письмо от Капитана Оуэна Стэнли, который должен командовать [БС] исследовательской [ЧИ] экспедицией в Новую Гвинею (не на побережье Африки, вроде бы), прося его порекомендовать помощника хирурга для этой экспедиции – хотел [ЧС] бы я получить назначение? Как вы можете представить, я был восхищен [ЧЭ] предложением, и немедленно [БИ] принял его».
(Примечание от редакции: тут ещё стоит заметить, что толкования Кривошеевым аспектов явно отличаются от других распространённых в соционике толкований – например, Ермака. В ряде случаев принцип привязки слов к аспекту остался совершенно непонятен – например, почему «дерзко» – это ЧЭ? При таких глобальных выводах явно стоит проделать эмпирическое исследование – хотя бы подобное тому, что провели Кочубеева, Миронов и Стоялова.
Есть и забавные наблюдения. Допустим, что слово «командовать» – это ЧС, как пишет Кривошеев. Известно, что военные употребляют это слово явно чаще других – в том числе и солдаты, которые попадают на военную службу вне зависимости от того, что считают своим призванием. Значит ли это, что типы военнослужащих эволюционируют в сторону ЧС-типов? Или это значит всего лишь, что в армии ЧС ценится и играет ключевую роль?
И ещё интересный вопрос: к каким аспектам относятся слова-паразиты? Если «безусловно» – это ЧЛ, то к какому аспекту относятся любимые слова-паразиты питерских интеллигентов «как бы» или «достаточно»?)
А вот еще образец подобного подхода, его нам демонстрирует Владимир Львов [Львов, 2006], комментируя высказывания другого известного соционика Виктора Саенко.
Статика, негативизм (проявления выделены), полно ЧС, деклатимность (вопросы не ради ответов, пространный монолог).
«Бывает, что люди себя неверно идентифицируют. Бывает, что специалист ошибается. Это создает почву для взаимных обвинений:
- типируемый может обвинить типирующих в некомпетенции;
- типирующий может ответить, что человек не усвоил основы соционики, не хочет признать свои проблемы.
Кто больше ошибается? Что сидит за причиной ошибок?
Когда человеку учить соционику лень, то он ответственность [ЧС] фактически не берёт на себя. Это ему проблем не создает, он просто переносит ответственность на типирующего. Для него верная идентификация важна только в таком плане: его протипировали, объяснили, кто он, и как у него какие качества проявляются. Он послушал, что-то узнал о себе, начинает медленно заинтересовываться. Если не узнал, и следующих 2-3 типировщика его опять неверно определили, то он соционикой не заинтересуется больше. На нем можно ставить крест. Конфликт не создается, просто у людей исчезает интерес к соционике.
Но есть и более интересные случаи.
Вот человек неверно идентифицировался. Ну тогда, чуть-чуть осознавая соционику, он будет на себя брать социальную роль свойственно тому ТИМу, маску которого он на себя надевает. А значит, как раз он со всей силой [ЧС] собственной ответственности [ЧС] за самоидентификацию и берёт на себя те проблемы, которые являются за ИО между его истинным ТИМом и его маской [БЛ]. И возникает вопрос, а не вредно ли ему ходить в этой маске?
Ну если он все-таки не ошибается, то у него ощущается прилив сил [ЧС], человек возбуждается [ЧС] от нового знания. Он находит себя в этом.
Когда же ошибается типирующий, окружение человека, давая ему неверный ТИМ и пытаясь его в этом удержать [ЧС], то тут может проявляться та социальная роль, которую ему хотят отвести.
Своего рода дрейф [ЧС] пытается его заставить жить несвойственными для него качествами.
Когда человека, получается, верно определяют, то энергии у него прибавляется. А когда неверно он (само)определяется, убывает?
Или этот критерий не будет работать? А если этот критерий работает, то как им пользоваться?»
(Примечание от редакции: здесь, по-видимому, аспектная оценка высказываний подводится под уже известный тип. Интересно, если бы тип не был известен, удалось бы это сделать так однозначно?)
Я воздержусь от подробных комментариев к процитированным отрывкам. Скажу лишь, что в своем очерке о Евгении Шварце [Павликова, 2007] я далека от подобного «словарного» метода, когда предполагается четкое соответствие «лексика (или синтаксис)-аспект (ПР)», когда по определенным высказываниям и даже на основании частоты употребления тех или иных слов делается вывод о типе информационного метаболизма.
Нет, как говаривал юный Ленин, «мы пойдём другим путём, не таким путём надо идти».
«Контент» – значит «содержание». При том способе выдвижения версии ТИМа, какой с лёгкостью невероятной демонстрируют нам выше процитированные авторы, содержание уплывает сквозь пальцы. Остаются осколки формы. Я не анализировала текст дневниковых записей знаменитого драматурга, а воспринимала сам дух его личности, просвечивающий через строчки, вслушивалась в контекст его размышлений и наблюдений.
На сегодняшний день – какая бы методика типирования ни применялась – типирование остается больше искусством, нежели научным подходом. Во всяком случае, механическая, формальная обработка текста не заменит цельного подхода к человеку.
Для меня важнее: не текст, а контекст! не анализ, а синтез!
Мысли же о применении контент-анализа в соционике – еще впереди.
Кочубеева Л.А., Миронов В.В., Стоялова М.Л. Соционика. Семантика информационных аспектов. – СПб.: Астер X, 2006
Кривошеев Е. Соционика глазами психолога. – М., Доброе слово, 2005. Источник цитаты: http://info-esta.ru/book1/15.html
Львов В. http://forum.socion.org/viewtopic.php?p=11806#11806 (форум Научного Соционического общества, 11 октября 2006).
Павликова Е. Я не волшебник, я только учусь. http://www.socionik.com/thread/3676.html – первая публикация статьи «Я не волшебник, я только учусь. Евгений Шварц – мой тождик». Вторая редакция выйдет в журнале НСО, № 4 (2007).